специфический дух, который воцаряется в нежилых помещениях, на какой бы планете они не находились. Полина только отметила, что в одном из помещений кровать застелена менее тщательно, чем в остальных. Возможно, это означало, что у комнаты есть хозяин. Или что местный киборг-уборщик именно здесь поймал какой-то глюк, что частенько происходило даже с лучшими их моделями. Что творилось в седьмом — выяснить не удалось: дверь была заперта на электронный замок, и никто не отзывался ни на стук, ни на звонки.

Сразу за жилыми отсеками начинались лаборатории. Эта база была построена с единственной целью — убедиться, что промышленность ЛОРМ не повредит никакой зарождающейся жизни, если начнёт на планете хозяйственную деятельность. Под стать задаче были и лаборатории: при желании в них можно было бы вырастить великана любой формы и геномного состава или препарировать сложное существо размером с мельчайший вирус. А вот тщательно исследовать, например, камень было бы уже затруднительно.

Здесь дух запустения чувствовался не так сильно. В клеточных ячейках активно люминесцировала какая-то культура, пущенная в рост семь стандартных суток назад, если верить строке состояния на боку ячейки. На одном из больших боковых экранов ИскИн методично воспроизводил известные структурные формулы предковых мембран организмов Прародительницы. Дата запроса совпадала с датой начала выращивания культуры. Полина предположила, что незнакомый ей Винс разрабатывает какой-то новый вариант органического освещения.

В третьей по счёту лаборатории девушка почувствовала себя персонажем одной из старинных сказок Прародительницы — дорожка из мелких тёмных крошек огибала один из крайних столов и уходила в следующее помещение, дверь в которое была неплотно прикрыта.

Судя по уже пройденным комнатам, это могла быть или столовая или склад. Ни то, ни то не предусматривало для находящихся внутри разумных возможности уединиться, так что Полина решительно распахнула дверь. За ней действительно оказалась столовая: три круглых столика со встроенными стульями, соединённые между собой большие оранжевые кубы — синтезаторы питательных веществ и неожиданные ярко-голубые жалюзи на стенах. И, самое главное, хлопочущий у одного из кубов высокий мужчина, одетый в рельефно-клетчатую красную куртку и простые тёмные брюки. Полина вздохнула: такую, не форменную, одежду на станции точно не выдали бы — значит, он сам оплачивал её перемещение сквозь телепортационную установку. Не важно, был этот таинственный незнакомец одним из техников или тем самым Винсом — если он, работая здесь, мог позволить себе такую глупую и, в сущности, бесполезную прихоть, то ей очень сильно повезло с назначением.

— Здравствуйте! Меня зовут Полина, и я… — мужчина резко обернулся, взмахнув собранными в низкий хвост длинными тёмными волосами. И Полина с ужасом увидела высокий лоб, миндалевидные тёмные глаза, ровный прямой нос, тонкие губы… Лицо сотрудника станции в точности повторяло лицо совсем другого человека, оставшегося на Сабде в должности секретаря образовательной комиссии ЛОРМ. Её бывшего парня, так до конца и не забытого и не прощённого.

— Винс. Бывший искатель, ныне биолог-конструктор. А ты, надо понимать, нынешняя искательница, бывший биолог-конструктор?

Мужчина стоял спокойно, даже расслабленно, засунув руку в карман штанов. Но что-то в его голосе было такое, что Полина моментально поняла: нормальных рабочих отношений не будет. Винс ненавидит её просто за то, что она так вовремя появилась на станции. За то, что она займёт его место, не имея даже формального права на это. И, наверное, за то, что согласился участвовать в той злополучной гонке, Винс сейчас тоже ненавидит её, Полину.

— Ну что ж, будем знакомы. Техники сейчас в отъезде — оборудуют временную базу в южном полушарии Белоснежки. По программе мы должны будем переместиться туда через восемь местных суток. Мои лаборатории — первая и вторая, ты можешь расположиться в третьей. Там, конечно, оборудования поменьше, но тебе сойдёт. Склад там. — Винс небрежно махнул рукой в сторону тёмной двери, спрятанной за синтезаторами. — Я завтракаю с восьми до десяти утра по местному времени, и, заруби себе на носу, я предпочитаю завтракать в одиночестве. Но ты, так и быть, сможешь быстренько забежать, накидать себе еды, если пообещаешь сразу свалить куда-нибудь подальше.

Винс нагло ухмыльнулся, и внутри Полины всё съёжилось: каким-то злосчастным образом даже улыбался этот человек так же, как и Ларио. К счастью, малая часть разума ещё работала и подсказывала своей хозяйке, что проявить характер можно или сейчас, или никогда.

— Согласно уставу, действующему для миссий ЛОРМ, единственной целью которых является изучение планеты на предмет нахождения на ней жизни, командиром такой миссии всегда является искатель. Согласно этому же уставу, решающее слово в распределении кабинетов, лабораторий и оборудования всегда остаётся за командиром. Ты можешь оставить за собой вторую и третью лаборатории — я расположусь в первой. Насколько я успела увидеть, для нужд искателя приспособлена именно первая лаборатория, а для нужд биолога-конструктора — вторая. В третьей, так и быть, можешь оплакивать потерю первой. — Полина очень надеялась, что ни голос, ни руки не дрожат и не выдают того, как ей на самом деле страшно. — Пункты устава, касающиеся регламента употребления пищи, цитировать не буду, сам освежишь в памяти.

— И что же ты мне сделаешь, если я тебя не послушаюсь, а, простейшее?

Разозлённый Винс подошёл вплотную к Поле. Теперь их разница в росте казалась колоссальной — девушка с трудом доставала макушкой до груди бывшего искателя.

— Я — ничего. Как и положено по уставу, я просто сообщу распорядительнице этого кластера о выявленных нарушениях. Она и определит меру наказания.

Винс промолчал. Только смерил девушку презрительным взглядом и, практически задев её плечом, медленно вышел из столовой. И преувеличенно аккуратно закрыл за собой дверь.

Весь вечер Полина обустраивалась: нашла в системе обслуживания базы ничейную комнату, перенесла туда со склада рабочую и защитную одежду, гигиенические принадлежности и индивидуальный спальный комплект. Обычно всё это делали киборги-уборщики, но после знакомства с Винсом девушке было просто необходимо заняться чем-то бессмысленным, простым и успокаивающим.

Последним, что она сделала в тот вечер, было торжественное усаживание на открытую полку шкафа маленького кло-кло2 из искусственного меха.

Заснуть удалось не сразу. Полина и не подозревала, что осознание того, что вернуться домой и увидеть родителей и пару подруг она сможет в лучшем случае через пару лет, может так сильно и больно отдаваться в груди. И только уверенность в том, что на завтраке ни в кое случае нельзя показаться не выспавшейся и заплаканной, заставила её сделать несколько дыхательных упражнений, успокоиться и провалиться в липкий и неприятный сон.

На завтрак она явилась ровно в девять утра: тщательно причёсанная, слегка накрашенная, в