в то же мгновение из-за угла, как будто ожидая там моего появления наружу, показался тот самый «бомж» и с ходу заявил: «вы идете на Айрыбаба, я иду с вами».

Не спросил «можно ли, есть ли место в группе?», просто констатировал безапелляционно. Если откровенно, как бы странно не показалось, в тот момент у меня даже мимолетной мысли не возникло: «ничего себе заява, что за наглость!?».

Не знаю и теперь, через четверть века, что тогда сработало — интуиция, набирающийся жизненный опыт разглядеть в незнакомых людях скрытые достоинства, или все-таки всего лишь обычное желание досадить скандалистам, но хватило всего нескольких секунд размышлений. Затем, не сказав ему ни единого слова в ответ, резко спустился обратно в жар полемики и сказал сидящей за столом в окружении разгоряченных спорщиков Рите: «включи в список еще одного, он сам себя назовет». И кивнул в сторону вошедшего следом незнакомца.

Вот так в мою жизнь вошел многолетний верный друг, товарищ и истинный брат. Причем аспекты его индивидуальности раскрывались постепенно, неожиданно и молчаливо. С первого взгляда на этого невысокого, вроде бы щуплого телосложения, но быстрого в движениях пожилого человека (которого до сих пор язык не поворачивается назвать стариком в его возрасте «около или за семьдесят») не угадаешь его выносливости, готовности подставить плечо в прямом и переносном смысле в различных жизненных ситуациях. Сколько раз наблюдал в совместных выходах, как при приходе группы на привал большинство туристов первым делом растягивались на земле отдохнуть после перехода, а он собирал опустевшую тару и уходил к неблизкому роднику за водой или начинал искать дрова для костра. И ладно б, если только в краткосрочных дневных переходах…

Он как-то рассказал, что участвовал в пешем переходе экспедиции Шпаро (если не ошибаюсь в точном названии) через пустыню Каракумы по изучению возможностей человека в экстремальных условиях существования. На одной из чабанских стоянок кумли2 тамошний старейшина принял гостей на стоянку и затем на следующий день, перед их выходом в дальнейший переход, указал на Курбана и сказал: «вы-то дойдете, а он вряд ли». Мне не передать смешливой и задумчивой интонации, с какой он упомянул этот эпизод. Разумеется, они не стали подправлять яшули в его невольной ошибке. В какой?

Ведь именно Курбан, как самый надежный и выносливый член экспедиции, нес самый драгоценный в условиях жаркой пустыни груз — запас воды на всех.

Кто-то может сказать: «подумаешь, это чисто физические данные. А что в голове?».

От постороннего глаза в нем скрывается радушный, отзывчивый к чужой боли человек, великолепный повар, прирожденный философ, заядлый театрал, кандидат химических наук, лауреат государственных наград за научную и педагогическую деятельность.

До сих пор я и сам не могу найти объяснения одной удивительной ситуации, о которой пойдет речь в данном отступлении. В какой-то год мы с ним долго не виделись, а затем я почему-то увидел сон, в котором его награждают в большом зале.

Так получилось, что тогда через несколько дней у меня состоялась командировка в Ашгабат. В столице нашей страны теперь уже десятки лет я останавливаюсь в гостях только у него, хотя друзей и знакомых у меня в том городе великое множество. Поэтому он в день моего приезда обычно опаздывает на работу, так как ждет моего прихода после утреннего поезда для передачи ключа от входной двери. В тот день, еще в прихожей, едва обменявшись приветствиями, я сразу же пошутил: «ну, показывай медаль!».

Намереваясь в ответ на возможный недоуменный взгляд пояснить свой сон, и затем посмеяться вместе с ним. Курбан ничего не сказал, как обычно проворно повернулся назад и ушел в глубины однокомнатной квартиры. Пока там что-то брякнуло, успел уже подумать, что он, наверное, просто что-то забыл взять и, вспомнив, развернулся подхватить перед выходом из квартиры. Потом, к моему полнейшему удивлению, он на раскрытой ладони поднес к моим глазам коробку с медалью и наградное удостоверение!?

Оказалось, что, буквально за неделю до моего приезда Президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов в торжественной обстановке на ежегодном заседании Совета Старейшин страны действительно вручил Курбану Пирмедову государственную награду за многолетнюю научную деятельность!

Тут есть аспект, ради которого и включаю описание этой ситуации: яшули крайне скромный и деликатный человек, никогда не говорящий на публике о своих заслугах и успехах. И если бы я сам, совершенно случайно и «до сих пор сам не пойму почему», не задал тот странный вопрос, так бы никогда и не узнал о достижении своего товарища.

Повторюсь, у него практически отсутствует свойство характера, как мы тогда шутили иносказательно, «бить пяткой в грудь». То есть, кричать или намекать — «я такой-то, сделал то и это, достиг чего-то» даже близким знакомым.

Тем более среди незнакомых людей он вообще будто полностью уходит в тень. В порядке красноречивой иллюстрации приведу любопытный случай, с его собственных слов произошедший в Туркменском государственном политехническом институте города Ашгабата. Будучи многолетним членом государственной комиссии по защите дипломных работ и приему государственных экзаменов, Курбан-ага по предварительному телефонному приглашению ректора в оговоренный час пришел в приемную ректората. Мало ли у загруженного повседневными обязанностями руководителя настолько непростого учреждения забот, которого, к тому же, не оказалось в его кабинете. Поэтому Курбан решил подождать, присев на стул почти у самого входа.

Затем через какое-то время распахивается дверь и, не обращая ни малейшего внимания на «колхозного вида» старичка, прямо ко столу секретарши прошли две столичного лоска девахи. Кивнув в сторону кабинета ректора, они спросили: «у себя, можно к нему?», не поинтересовавшись вначале — «есть ли кто в очереди?».

Затем, почти не понижая голоса, продолжили беззаботно щебетать между собой о чем-то личном, девичьем, в том числе и не предназначенном вообще для посторонних ушей, не говоря уже о «мужских».

А когда ректор вошел в приемную, продолжая в ходе шествия говорить что-то назад кому-то в коридоре, они тут же подскочили к нему с приветствиями. Однако большой начальник почему-то в первую очередь протянул обе руки (на Востоке знак особого почета пожимать обе руки при приветствии) навстречу вставшему с неудобного стула «колхознику». Только после этого, повернувшись к тем изумленным «городским штучкам», сказал просто: «пришли? Знакомьтесь, он будет вашим научным руководителем по