В семье у Цянь Шэншэна водились деньги. Ему было за восемьдесят, и он взлетел, когда экономика Тайваня пошла на подъем. Даже в их многоэтажке есть расслоение по уровню дохода, а имя Цянь Шэншэна слышали все тайваньцы. У него очень поздно родился сын Цянь Ивэй, с которым Лю Итин и Фан Сыци обожали встречаться в лифте и которого называли старшим братом. Обращаясь к нему так, девочки подспудно преследовали две цели. С одной стороны, демонстрировали свое стремление поскорее стать взрослыми, с другой превозносили внешнюю молодость Цянь Ивэя. Итин с Сыци втайне составили рейтинг соседей. Учитель Ли занимал самую верхнюю строчку: глубоко посаженные глаза, брови дугой, на лице налет грусти[6], вид интеллигентный и глубокомысленный. Второе место досталось братцу Цяню: он обладал редким певучим восточно-американским акцентом, носил очки и был таким высоким, что, казалось, мог рукой дотянуться до неба. Одним людям очки нужны словно только для того, чтобы собирать на линзах пыль и перхоть, а у других серебряная оправа напоминает изгородь, через которую так и подмывает перелезть. Иногда высокий рост производит впечатление, будто люди излишне поторопились вытянуться, но другие высокие – как ветер и тропический лес. Братец Цянь относился к тем самым «другим». Ну а сверстники в их рейтинг не включались. Как можно обсуждать с людьми, читающими детский литературный журнал «Львенок», творчество Пруста?!

Никакой Цянь Ивэй им не старший брат. Ему уже за сорок. Сестрице Ивэнь всего двадцать с хвостиком, и она тоже местная знаменитость. Сюй Ивэнь получала степень по сравнительному литературоведению, но учеба была прервана замужеством, прервана и уничтожена. Ее личико овальной формы напоминает гусиное яйцо[7], огромные глаза глядят испуганно, а длиннющие ресницы кажутся тяжелыми. А еще у нее высокая переносица, будто кроме английского она в бытность в Штатах переняла у американцев заодно и их нос. Кожа сказочно белая, и под ней проступают синие венки, тоже как в сказке. Еще в юности ее частенько спрашивали, зачем она так намазюкала глаза, а ей было неудобно объяснять, что у нее от природы такие ресницы. Итин однажды впилась взглядом в лицо Фан Сыци и заявила: «Ты похожа на сестрицу Ивэнь. Нет, это она на тебя похожа». Фан Сыци отмахнулась: «Да ладно тебе!» В следующий раз в лифте Сыци внимательно пригляделась к сестрице Ивэнь и впервые обнаружила сходство. У обеих лица как у овечек.

У Цянь Ивэя была безупречная биография, да и внешность радовала глаз, а еще он обладал манерами благовоспитанного американца, только без свойственного американцам высокомерия, мол, мы тут мировые жандармы. Но Сюй Ивэнь испугалась: как это такой мужчина не женился до сорока? Цянь Ивэй объяснил ей, что все женщины, которые встречались ему раньше, охотились за его деньгами. В этот раз лучше уж найти девушку, у которой уже есть деньги, а ты самая красивая и добрая из всех женщин, что я встречал на своем жизненном пути, и т. д. и т. п. А дальше он просто копировал и вставлял фразы из всяких трактатов о любви. Ивэнь такое объяснение показалось слишком интуитивным, но не лишенным смысла.

Цянь Ивэй сказал Сюй Ивэнь: ты так красива, что и словами не опишешь. Ивэнь радостно отозвалась, мол, идиома неверна, пусть и лирична, а про себя с улыбкой думала, что она как раз точнее всех самых точных идиом, которые он использовал. Внутренняя улыбка, словно крутой кипяток, по неосторожности брызгала на лицо и тут же испарялась. Сюй Ивэнь потеряла голову, и это серьезная девушка, которая правит чужие тексты! Теперь она напоминала героиню с обложки любовного романа, который можно приобрести в магазинчике по соседству за сорок девять юаней[8], и буквально светилась от счастья. Она была прекрасна, словно небожительница.

В тот день они снова отправились на свидание в суши-бар. Ивэнь миниатюрная, и аппетит у нее как у птички; только в суши-баре Ивэю доводилось видеть, как она заглатывает пищу большими кусками. Когда им подали последнее блюдо, повар вытер руки и ретировался, оставив разделочную доску. Ивэнь охватило странное предчувствие, как если бы она точно знала, что подавится, но все равно хватала палочками здоровенный кусок имбиря и совала в рот. Быть того не может! Ивэй не вставал на колено, он незатейливо сказал: «Скорее выходи за меня!» Ивэнь признавались в любви бесчисленное количество раз, а вот предложение руки и сердца делали впервые, ну, если такой приказной тон можно считать «предложением». Она поправила волосы, словно этим жестом могла поправить и мысли. На свидания они ходили всего два с небольшим месяца, ну, если такие встречи, назначенные в приказном порядке, можно считать «свиданиями». Ивэнь ответила: «Господин Цянь, мне нужно подумать!» И тут Ивэнь обнаружила, что по собственной глупости только сейчас обратила внимание: в суши-баре, где столики обычно бронируют заранее, они весь вечер вдвоем. Ивэй медленно достал из сумки бархатный футляр. Внезапно голос Ивэнь приобрел доселе неслыханную громкость: «Нет, Ивэй, не открывай, иначе, когда я потом соглашусь, ты подумаешь, что меня заинтересовал этот футляр, а не ты сам!» Как только слова слетели с губ, она поняла, что ляпнула лишнее, и лицо ее приобрело оттенок креветки, которую повар только что жарил на доске с помощью мини-горелки. Ивэй улыбался и молчал. Уж коли ты согласишься потом… Уж коли ты обратилась ко мне по имени… Он убрал футляр. Лицо Ивэнь снова стало знакомым и уже больше не становилось чужим.

А в тот раз, когда он ждал ее после занятий во время тайфуна, сердцебиение Ивэнь напугало ее саму. Она вышла из ворот кампуса и увидела долговязую фигуру в свете фар черной машины, большой зонт на ветру бился в эпилептическом припадке, а фары сквозь пелену дождя протягивали свои щупальца, и внутри этих щупалец под дождем ликовала мошкара. Руки света ощупывали ее и видели насквозь. Она подбежала к нему. Резиновые сапоги шлепали по лужам, поднимая волны. Ах, как неловко вышло. Не думала, что ты сегодня придешь, если бы я знала… у нас тут кампус просто заливает. Когда они сели в машину, она увидела, что его синие брюки промокли до икр, став цвета индиго, а кожаные ботинки из латте окрасились в американо. Разумеется, ей пришла на ум история о встрече на Синем мосту, в китайской традиции одна из трех известных историй о влюбленных: молодой человек ждал девушку, а та не пришла, и он так умер, обнявши балку моста. Она тут же сказала себе, что «сердцебиение» – ключевое слово. Вскоре они назначили день свадьбы.

После свадьбы Сюй Ивэнь переехала в многоэтажку, госпожа Цянь, ее свекровь, жила на верхнем этаже двухэтажной квартиры, а молодые поселились на нижнем. Итин и Сыци регулярно забегали к ней за книжками, у сестрицы Ивэнь было столько хороших книг! Как-то она присела на корточки и сказала им: «А сколько книжек я храню внутри…» Старая госпожа Цянь, смотревшая телевизор в гостиной, пробормотала, словно бы себе под нос: «Нутро нужно, чтобы рожать детей, а не чтоб книги там складировать». Телевизор так громко работал, непонятно, как она вообще услышала. Итин заметила, что у сестрицы Ивэнь потухли глаза.