litbaza книги онлайнСовременная прозаРайский сад первой любви - Линь Ихань

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 51
Перейти на страницу:

Ивэнь часто читала им вслух. Когда Итин слушала, как Ивэнь читает иностранные книги в переводе, возникало чувство, будто она грызет свежий салат латук: каждое слово на один укус, ни листочка не упадет на пол. Постепенно до нее дошло, что это лишь повод и сестрица Ивэнь читает не им, а преимущественно себе, и она стала еще чаще забегать наверх. Девочки описывали их негласный уговор с Ивэнь одним предложением: «В компании с весной возвращаться домой»[9]. Они с Сыци были прекрасным, прочным и смелым холстом, скрывавшим сестрицу Ивэнь, но при этом и выставляющим на всеобщее обозрение; они скрывали ее чаяния, но смиренность заставляла желания проступать отчетливее. Братец Ивэй возвращался с работы домой, сбрасывал с себя пиджак западного кроя, улыбался девочкам, мол, снова у вас моя женушка в няньках. Рубашка под пиджаком и он сам под этой рубашкой пахли свежестью. Его глаза смотрели на тебя, словно обещали рай.

Они довольно долго читали тогда Достоевского. Сестрица Ивэнь решила знакомить их с произведениями в хронологическом порядке. Когда дошли до «Братьев Карамазовых», Ивэнь спросила, помнят ли девочки Раскольникова из «Преступления и наказания» и князя Мышкина из «Идиота». И они, и Смердяков в «Братьях Карамазовых» страдали от эпилепсии, сам Достоевский тоже страдал от нее. Он считал, что наиболее близки к христианскому типу личности те, кто по каким-то причинам не смог влиться в общество, другими словами, настоящий человек – это человек вне социума. Вы же понимаете, что быть вне социума – не то же самое, что быть асоциальным? Когда Итин подросла, она все равно не понимала, зачем сестрица Ивэнь все это рассказывала маленьким девочкам, почему читала с ними Достоевского, тогда как их сверстники не открывали даже книги Девяти ножей[10] и Нила У?[11] Может, это эффект компенсации? Ивэнь надеялась, что мы срастемся в том месте, где ее сначала согнули, а потом сломали?

В тот день сестрица Ивэнь пообщалась внизу с учителем Ли. Узнав, что они в последнее время читают Достоевского, учитель Ли сказал, что Харуки Мураками с гордостью заявлял: в мире не так уж много людей, кто на память может перечислить имена всех троих братьев Карамазовых, – и добавил, что в следующий раз при встрече проэкзаменует девочек. Дмитрий, Иван, Алексей. Итин подумала про себя: почему Сыци не перечисляет имена вместе с ней? Вернулся братец Ивэй. Сестрица Ивэнь посмотрела на дверь, словно бы могла увидеть лязг входного замка. Она бросила выразительный взгляд на бумажный пакет в руках мужа. Во взгляде был не только дождь прощения, но и свет вопросов. Потом она сказала: «Это мой самый любимый торт. Твоя мама велела мне поменьше есть сладкого». Братец Ивэй, глядя на жену, рассмеялся, при этом в омут его лица словно бросили камешек, и оно подернулось рябью. Он сказал: «Ну тогда девчонкам отдашь». Итин и Сыци очень обрадовались, но по наитию притворились равнодушными: нельзя же накидываться на еду, как дикие звери. «А мы только что читали Достоевского. Дмитрий, Иван, Алексей». Братец Ивэй улыбнулся еще шире: «Девочкам нельзя брать еду у незнакомых дяденек, так что придется мне самому съесть».

Ивэнь взяла у него пакет и сказала: «Не дразни их». Итин очень явственно увидела, что, когда сестрица Ивэнь дотронулась до руки братца Ивэя, на ее лице появилось на миг странное выражение. Она всегда по ошибке принимала это за застенчивость новобрачной, напускное равнодушие, как у них к еде, ведь говорят же, «потребность в еде и плотских утехах заложена природой»[12]. Лишь позже она поняла, что это был маленький дикий зверек по имени Страх, которого Ивэй поселил в душе жены, и зверек бился об изгородь лица Ивэнь. Это был монтаж страданий. Впоследствии, поступив в старшую школу и уехав из дома, они узнали: Ивэй избил сестрицу Ивэнь так, что у той случился выкидыш. Мальчик, появления которого так ждала старая госпожа Цянь. Дмитрий, Иван, Алексей.

В тот день они сидели вместе и ели торт, даже дни рождения никогда не проходили так весело. Братец Ивэй говорил о своей работе, но когда речь пошла о рынке, то девочки решили, что имелся в виду продовольственный рынок, про рост котировок спросили: «На сколько сантиметров выросли?», а при упоминании человеческих ресурсов начали цитировать «Троесловие»[13]: «Люди появляются на свет с доброю природой». Им нравилось, когда с ними обращались как со взрослыми, но еще больше нравилось, когда взрослые на какое-то время впадали в детство. Внезапно братец Ивэй сказал: «А Сыци и впрямь очень похожа на Ивэнь, ты только глянь». И правда похожа, выражение лица, фигура и облик в целом. При таких разговорах Итин чувствовала себя лишней, перед глазами были прекрасные лица, словно одна семья. Про себя она посетовала о том, что заткнет за пояс любую девчонку в мире, но никогда не узнает, что чувствует осознающая свою красоту девушка, идя по улице с опущенной головой и сведенными бровями.

Пришла пора поступать в старшую школу. Большая часть одноклассников предпочла остаться в Гаосюне. Мамы Лю Итин и Фан Сыци все обсудили и решили отправить девочек в Тайбэй: раз уж будут жить не дома, то хотя бы приглядят друг за дружкой. Девочки смотрели в гостиной телевизор, который после выпускных экзаменов казался им интереснее, чем прежде. Мама Итин сообщила, что, по словам учителя Ли, он полнедели проводит в Тайбэе, в случае чего можно к нему обращаться. Итин заметила, как подруга сильнее сгорбилась, словно слова матери тяжким грузом легли на плечи. Сыци одними губами спросила: «Ты хочешь поехать в Тайбэй?» Еще бы не хотеть, там ведь так много кинотеатров. На том и порешили. Осталось только определиться, станут они жить в тайбэйской квартире Лю или Фанов.

Багажа оказалось мало, в полосе света из окошка по их маленькой квартирке летали облачка пыли, а несколько картонных коробок стояли и, судя по виду, тосковали по родному городу даже сильнее девочек. Итин и Сыци вытаскивали один за другим комплекты нижнего белья, но больше всего было книг. Даже солнечный свет казался языком глухонемых. Остальные люди если и не понимали, то стеснялись признаться. Итин нарушила молчание, присев, чтобы разрезать картонную коробку: «Хорошо хоть, книжками можно сообща пользоваться, не то багаж получился бы в два раза тяжелее, а вот учебники нужны каждой свои». Фан Сыци была спокойна, словно воздух, и так же, как в случае с воздухом, только при ближайшем рассмотрении в лучах света можно было видеть, что внутри все дрожит и клокочет.

Почему ты плачешь? Итин, если я тебе скажу, что мы вместе с учителем Ли, ты рассердишься? Что?! Что слышала. В каком смысле «вместе»? В том самом. Когда это началось? Уже забыла. Наши мамы в курсе? Нет. И насколько далеко у вас все зашло? Все, что нужно, мы делали, и что не нужно тоже. Господи, Фан Сыци, а как же его жена, как же Сиси, ты что такое творишь? Ты мерзкая! Реально мерзкая! Отойди от меня. Сыци буравила Итин взглядом. Слезы из маленьких рисинок превратились в соевые бобы, а потом она вдруг упала на пол и разрыдалась, да так, будто обнажала душу. Господи, Фан Сыци, ты же отлично знаешь, насколько я боготворю учителя Ли. Зачем нужно было все у меня отнимать? Прости. Тебе не передо мной надо извиняться! Прости. Какая у нас с ним разница в возрасте? Тридцать семь. Господи, ты реально испорченная. Не хочу с тобой разговаривать.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 51
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?