А вышел на свежий воздух, мигом все прошло. Ноги, те и вовсе зажили какой-то своей жизнью и сами понесли своего хозяина к берегу моря, где на облюбованном клочке земли у колючих зарослей ежевики с одной стороны и шикарного куста олеандра с другой был разбит их лагерь. Саша не шел, он почти бежал. Летел над землей, опасаясь переломать себе руки и ноги. Но поделать ничего не мог, спешил, словно бы от этого зависело очень многое.

Прибежал. Остановился. Огляделся.

– Настя, ау! Ты где?

В ответ раздался лай Барона. Собаку Саша обнаружил в своей палатке, Барон сидел там взаперти и при виде хозяина чуть с ума не сошел от радости. Прыгал, скакал, терся о ноги, подсовывал свою голову Саше под руки, чтобы тот погладил, приласкал.

– Погоди, погоди, у меня есть для тебя кое-что вкусненькое.

Но Барон и сам давно уже учуял запах мясных обрезков, который шел из кармана его хозяина. И еще до того, как Саша извлек мелкие хрящики, жилки и косточки, которые попались в шашлыке, Барон уже смаковал предстоящую трапезу. Наблюдая, как собака поглощает угощение, Саша чутко прислушивался к окружающим его звукам. Через чавканье, которое издавал Барон, и треск хрящей расслышать что-то было трудновато, но голоса Насти он не слышал. Как говорится, ни ответа, ни привета.

– Настя!

Снова молчание. Обиделась? Ушла? Не хочет разговаривать? Саша в компании совсем повеселевшего Барона обошел лагерь, заглянул в палатки, прошелся к берегу моря, где они любили купаться. Покликал Настю там. Никого. Ни души. Барон признаков тревоги не демонстрировал, значит, с Настей все в порядке. Но где же она в таком случае?

Саша прошел по гальке, еще не успевшей остыть от дневной жары, присел и начал смотреть на море. Оно не радовало. На море начинался шторм. Ветер не был слишком холодным, но все же он был очень силен. Некоторые порывы заставляли Сашу пошатываться. Ветер гнал по морю барашки, которые становились все больше и больше. Шум волн заглушал все другие звуки. И Саша не заметил приближения еще одного человека.

Что было еще более странно, Барон пришельца тоже не учуял. Впрочем, шум шагов заглушало море, а направление ветра не позволяло Барону проявить свое знаменитое чутье. Саша увидел чужака краем глаза и вздрогнул, таким неожиданным было его появление. Человек брел вдоль полосы прибоя, но двигался он очень странно – полусогнувшись и задом, словно бы тащил за собой что-то очень увесистое.

Почувствовав, как вздрогнул хозяин, Барон тоже насторожился. Увидел темную фигуру, вскочил на все четыре лапы, залаял.

Саша тоже вскочил на ноги и окликнул мужчину:

– Эй! Вы тут девушку не видели?

Реакция чужака его удивила. Вместо того чтобы распрямиться и дать Саше четкий и внятный ответ на его вопрос, тот внезапно вздрогнул и замер на месте. А потом резко бросил свою ношу и задал стрекача. Один миг, и его тень уже скрылась за деревьями.

– Псих какой-то, – пробормотал Саша, с недоумением глядя вслед убежавшему типу.

Потом любопытство пересилило, он подошел к темному кулю, который бросил убежавший мужчина. Это был сверток с каким-то тряпьем. В него был завернут камень. Учитывая, что человек был обнажен до пояса, одежда эта вполне могла принадлежать ему самому. Решив, что чужие странности его лично не касаются, Саша отошел. Потом передумал и оглянулся назад.

Куль с вещами лежал у самого прибоя, а волны становились все выше. Вот одна почти дотянулась до куля, не достала считаный сантиметр и с обиженным шипением откатилась назад. Но уже следующая волна коснулась одежды.

– Так его шмотки совсем в море унесет!

И Саша схватил куль, чтобы оттащить подальше от воды. Пока возился, куль развернулся, тряпки рассыпались.

Саша хотел их собрать, но тут услышал позади себя голос:

– Сашка, ну что? Где Настя?

Это вернулись из ресторана остальные. Все были тут. Все, за исключением Антона. Саша это отметил и нахмурился. Если Антон ушел со своей черноглазой Оксаной, то будет лучше Насте не появляться, чтобы не знать этого. Если Настя узнает о поступке Антона, тому несдобровать. Принципиальная Настя вещей вроде измены не понимает и не прощает.

– Нашел ты ее?

– Нет.

– Где же она? – удивилась Ниночка.

– Не знаю.

– А что это тут у тебя?

– Какая-то одежда. Один тип потерял. Услышал, как я его зову, и сразу же драпанул прочь.

– А вещи свои бросил? Удивительно!

Саша кивнул. Все остальные тоже заинтересовались и придвинулись поближе.

– Вещи-то не мужские, – заметила Ниночка.

– Смотрите, юбка, блузка.

Вера отчего-то сильней других заинтересовалась одеждой. Наклонилась, подняла белую плиссированную юбку, которая показалась Саше знакомой.

Что касается Веры, то она была просто уверена.

– Это же юбка Насти! – воскликнула она.

– И ее босоножки! – подтвердила Ниночка.

Саша встревожился:

– Девчонки, вы это точно знаете?

– Еще бы! – фыркнула Вера с оттенком презрения. – У Насти одна эта юбка и есть. И еще бриджи ей на смену. Сколько времени рядом живем, я ее гардероб хорошо успела изучить. Да и что там изучать!

Нина взяла в руки белые босоножки, состоящие из десятка крошечных, сплетенных косичками ремешков.

– А эти босоножки мы с ней вместе покупали. То есть я купила, а потом отдала их Насте. У нас с ней один размер.

– Почему отдала?

– Мне они не подошли, – буркнула Ниночка.

– Ты их брала без примерки?

– Мерила я их. Но знаешь, как бывает, в магазине вроде бы вещь нравится, а принесешь домой и понимаешь – не твое.

– Так ты их даже не носила? Сдала бы тогда обратно в магазин. Зачем же дарить новую вещь, которую можно вернуть?

– Ты не поймешь.

Саша пригляделся к босоножкам. Конечно, он не слишком хорошо разбирался в женской моде, но все-таки обувка показалась ему качественной. Швы были ровными и аккуратно простроченными. Кожа мягкой. А подошва прочной. Материалы были использованы натуральные, а все натуральное в наш век синтетических материалов ценится дорого. Да и название фирмы-производителя было у Саши на слуху.

– Сколько же такие чоботы могут стоить?

– Восемнадцать штук! – воскликнула Вера, которая всегда была в курсе таких вещей.

– Четырнадцать! – поправила ее Ниночка. – Они продавались со скидкой.

– Ты отдала такие дорогие туфли Насте? Просто так?

Ниночка обиделась.

– Какие вы! Настя живет с матерью и отчимом, доходов у нее почти никаких. Она получает пенсию по утрате кормильца и стипендию. Мать, кроме этих денег, ей почти ничего не выделяет, да еще каждым куском хлеба попрекает. Настя каждое лето работает, когда мы все отдыхаем. Неужели я не могла подарить ей эти босоножки, коли уж видела, что они ей понравились?