— Повелительница… — Эльф мягко коснулся ее плеча.

Королева подняла голову и взглянула на своего мастера. Во взгляде ее карих, обычно теплых глаз теперь разверзлись темные пропасти. Олловейн знал Эмерелль на протяжении многих веков, но никогда прежде не видел в ней такой ненависти. Даже тогда, когда она приказала убить пленных тролльских князей на Шалин Фалахе, белом мосту, королева принимала решение в холодном спокойствии. А теперь в ее взгляде отражалась чистая ненависть.

— Сканга полагает, что мы будем бежать. Но она достигла последнего предела. Отсюда нет пути назад, и я не потерплю более, чтобы тролли разрушали все прекрасное в нашем мире. Пусть их души поглотит тьма!

Эмерелль перехватила камень альвов и со скрипом провела черту на одном из змеиных тел в мозаике. А потом произнесла единственное слово. Олловейн не знал языка, на котором говорила королева, но для того, чтобы понять значение слова, в знании не было нужды. То слово было подобно удару ножа.

Ветер терзал лицо, вгрызался в ее старые кости. Суставы руки скрипнули, когда Сканга подняла кусок плоти, еще несколько мгновений назад бывший эльфийским сердцем. Войско, собравшееся вокруг невысокого ледяного холма, должно было видеть, что заклинание плетется на крови.

Тролльская шаманка была слепа. Такова была цена, которую Сканга заплатила давным-давно за посвящение в глубокие мистерии магии. Но несмотря на то что глаза ее представляли собой лишь бледный студень, она отчетливо воспринимала происходящее. Она чувствовала, как теплая эльфийская кровь течет по ее рукам, наслаждалась прикосновением ледяного ветра к коже, из-за которого от крови поднимался пар. Жертвоприношение удалось, оно послужило своей цели. Вокруг нее стояли тысячи воинов, но не слышно было ни единого звука. Лишь шум ветра. Он заставлял трепетать знамена из эльфийской кожи и стучать вырезанные из костей амулеты, которые многие воины привязывали к оружию кожаными ремешками.

Сканга поглядела на мертвого эльфа у своих ног. В тот далекий день, когда она принесла свое зрение в жертву магическому дару, троллиха боялась, что навеки погрузится во тьму. Ее наставница не объяснила, что произойдет (страх и неизвестность были частью жертвы), не стала помогать воспитаннице ступить на путь, по которому сама она шла уже много веков. Она мучила Скангу, чтобы укрепить душу, так она говорила. Но шаманка давно уже была уверена, что Мата Нат делала это только ради удовольствия. Она была пронизана тьмой. Черной, словно кора, была ее магия. Глупые эльфы считают наделенные душой древние деревья мудрыми мирными созданиями. Да ушастые понятия не имеют, каковы они!

Сканга стала свидетелем того, как медленно угасала аура мертвого эльфа, лежавшего у ее ног. Вместо фигур из плоти и крови она видела эфемерные создания из яркого света. Краски и яркость говорили троллихе о собеседнике больше, чем она могла бы увидеть здоровыми глазами.

Не нужно было приносить эльфа в жертву, чтобы открыть магические врата на звезде альвов. Сканга сделала это из-за воинов. Они верили, что заклинания по-настоящему могущественны только тогда, когда сопряжены с кровавыми жертвами. В принципе, это было верно, но на звезде, где пересекалось семь троп альвов, войти в Золотую Паутину, ведущую сквозь Ничто, легко. По крайней мере если иметь необходимые ключи.

— Бойтесь меня, тени! — хрипло воскликнула Сканга, ткнув тяжелым посохом в восходящее солнце. — Откройте мне врата, а затем возвращайтесь обратно в пропасть, чтобы мой пламенный гнев не сжег вас! Не смейте тянуться к моим детям! Вы получили кровь эльфеныша. Пейте ее, поглощайте его душу! Это моя пошлина вам. А теперь повинуйтесь мне!

Старая шаманка посмотрела на силовые линии, извивавшиеся у ее ног, будто змеи. Одной мысли оказалось достаточно, чтобы воспользоваться их силой. Линии вздыбились, образуя арку врат, за которыми ждало Ничто, пространство между мирами, через которое когда-то протянули золотые тропы альвы. Тот, кто ступал на эти пути, мог за несколько шагов преодолеть сотни миль. Однако путь, по которому они пойдут сегодня, был долог. Им придется пересечь много звезд. Сканга знала, что некоторые воины потеряются и сгинут. Так бывало всегда, когда эти глупцы топали по золотой сети. А ведь она всегда всех предупреждала. Им было известно, что таится за границами троп. Многие воины пили мет, чтобы приглушить страх. Марш сквозь Ничто требовал больше мужества, чем участие в битве.

Бранбарт, король, шумно шмыгнул носом и сплюнул. Сканга чувствовала его беспокойство, несмотря на то что тролль молчал. Ему с трудом удавалось держать себя в руках. Именно он настоял на том, чтобы вторгнуться прямо в Сердце Страны по тропам альвов и навеки положить конец владычеству эльфов. После битвы за Филанган эльфы слишком ослабли для того, чтобы противопоставить серокожему войску что-то серьезное. Через час с небольшим Бранбарт намеревался воссесть на трон Эмерелль.

Сканга была далеко не уверена, что это произойдет. Все казалось ей слишком легким. Старая шаманка не могла себе представить, что Эмерелль так быстро сдастся. Она должна быть начеку. Эльфы сражаются, используя множество хитростей. Может быть, это ловушка. Возможно…

Сканга почувствовала, что за ней наблюдают. Что-то выглянуло с противоположной стороны золотой тропы. Шаманка прошептала слово силы. Увидела размытую фигуру эльфийского воина по ту сторону врат. Его аура была мощной, сотканной из светлого, бело-золотистого света. Он был исполнен решимости сражаться. Сканга улыбнулась. Глупец! Шаманку не остановить мечом. Одна ее мысль — и вот уже сформировалась сотканная из тени рука, протянулась через пропасть. Если она обхватит сердце эльфа, то оно перестанет биться. Он просто…

Сканга отпрянула. Там был еще кто-то! Могущественное существо встало рядом с воином и заслонило его золотым щитом.

Шаманка отозвала призрачную руку. Эмерелль! Королева ждала ее. Сканга колебалась. Будет ли королева сражаться, если надежды на победу нет? Троллиха подумала, что, пожалуй, готова положить сотню молодых тролльских воинов под жертвенный нож, лишь бы увидеть мысли Эмерелль.

— Когда выступаем? — с трудом сдерживаясь, спросил Бранбарт. — Чего мы ждем?

Шаманка кивнула в сторону светящейся тропы, пересекавшей Ничто.

— В конце пути нас ожидает Эмерелль. Она будет сражаться.

Бранбарт сплюнул на лед.

— Она может победить?

— Рядом с ней — один-единственный воин. Эльфеныш, командовавший защитниками Филангана.

Король рассмеялся.

— Этого мы уже однажды победили. Не остановит он нас и теперь. — Тролль махнул рукой воинам из личной гвардии. — Вперед! Вы удостоены чести пролить первую кровь. И не бейте эльфов по головам. Вы ведь знаете, они нам еще пригодятся.

Сканга посмотрела на юных воинов, ринувшихся через темные врата. Может быть, она слишком стара? Сомневаться — значит быть слабым. Шаманка цинично улыбнулась. Слабость предостерегает от того, чтобы вслепую ринуться навстречу гибели. Пожалуй, никто из этих воинов не будет сидеть за пиршественным столом короля. Способ Бранбарта выигрывать сражения был настолько же прост, насколько затратен. Он топил врагов в реках крови. Тролльской крови! По пути от победы к победе может угаснуть весь его народ… «Но это последняя битва», — мысленно отметила Сканга. Они не могут проиграть. Какой шанс у Эмерелль против потока тролльских воинов? Камень альвов эльфийского народа давал ей ужасную силу. Пару сотен троллей она отправит в небытие. Может быть, с помощью миража королева заставит их упасть с золотой тропы в Ничто?