href="ch2-7.xhtml#id109" class="a">[7]. – Не бороться съ упадкомъ культуры (то есть не творить) означаетъ способствовать дальнѣйшему «ариманическому грѣхопаденію»; и не бороться съ Ариманомъ – хотя бы и только въ себѣ самомъ – означаетъ быть союзникомъ онаго.

Пребывание в фазе proodos можно, конечно, продлить на пару столетий пока есть кому любоваться реликтами уходящей высокой культуры, запечатленной в её вершинных образцах за минувшие века. Но это вызывает жалость, а не воспарение духа, как старческое бодрячество в попытке затянуть процесс агонии увядания. Мне мнилось, что трагизм и победоносность человеческого существования дополняют друг друга. Однако, это не соответствует взглядам неоплатоников, провидящих глубже. Ряды пневматиков редеют и мы видим, что почти некому встать рядом с М.Раузером, дабы подхватить пламень его мыслей. Кто сегодня способен следовать за Прометеем?». – Героическая – въ своей невозможности – задача: сперва вступить въ діалогъ съ безсмертными, но не какъ комментаторъ, историкъ и біографъ, не какъ примагничивающіеся ко всему авторитетному современные почитывающіе и даже читающіе, но какъ равный (а прежде – ставъ равнымъ), а послѣ объяснить, чѣмъ отличается недопроявленность минувшихъ эпохъ отъ пресловутой ретроспективы; но вступить въ діалогъ съ современными какъ терпѣливый учитель – здѣсь недостаточно. Исторія покрывается бѣлыми пятнами, когда она неправильно проявлена или вообще въ главномъ недопроявлена. Именно такъ обстоитъ дѣло съ Серебрянымъ вѣкомъ.

P.S. Мы, однако, будемъ рады всѣмъ авторамъ и – шире – силамъ, способствующимъ подлинному ренессансу культуры, водворяющимъ ладъ на областяхъ разлада, споспѣшествующимъ начинаніямъ нашимъ. – Ренессансъ былъ явленіемъ, рожденнымъ тѣмъ самымъ возвратнымъ порывомъ, о коемъ упоминалось выше, явленіемъ, даровавшимъ міру много плодовъ – сладкихъ, какъ медъ, и горькихъ, какъ полынь. Онъ былъ исходомъ изъ мрака, изъ застоя, оставаясь самымъ яркимъ примѣромъ выхода изъ культурнаго тупика и понынѣ; былъ онъ удачною попыткою обернуться назадъ, и окинуть взглядомъ пройденный великій путь, и, переосмысливъ его, содѣлать возвратный порывъ къ – казалось бы – давно ушедшему. Намъ представляется, что нынѣ ренессансъ въ тѣхъ масштабахъ невозможенъ въ силу многихъ условій. Но всё же мы полагаемъ: на ренессансъ въ охватѣ меньшемъ можно (и надобно) уповать. Добавимъ, что культурѣ онъ необходимъ нынѣ болѣе всего прочаго. Его созиданiе есть борьба ожесточенная съ тѣмъ мракомъ, съ тѣмъ засиліемъ "новыхъ формъ", уродливыхъ формъ и нормъ постмодернизма, гореносныхъ и гореродныхъ, и прочихъ разновидностей открыто явленнаго абсурда. Возрожденіе новое (возрожденіе, рожденное немногими для немногихъ) возмогло бъ отвоевать у Времени черту положенныхъ сроковъ, – проливши в мiръ сей свѣты горнiе, – отложить на время окончательное торжество уже заступившаго Хаоса, конечной побѣды коего не миновать и вовѣкъ не избѣгнуть… – Въ сердце печали льются в часъ недобрый – когда Солнце не кажетъ себя, всё въ тучахъ, въ темяхъ, мглѣ…но наше дѣло – не отдаваться скорбямъ, не пассивно-униженно ждать небесъ рѣшенье, но съ подобающимъ всему высокому достоинствомъ встрѣтить неотвратимое и, – презрѣвши дольнее и отложивши попеченіе о немъ, – обрушить гневы свои – на него, парируя неожиданные его удары, ибо мы есмы чада Свѣта, и намъ подобаетъ свѣтить ярко, не становяся блѣднѣе – никогда, никогда…

EX ORIENTE LUX: Къ исторіи одного рожденія и одного заката

Поэма въ прозѣ

Пролегомены къ «Послѣднему Кризису»

Посвящается:

– А.Бѣлому и К.Свасьяну, тѣмъ изъ очень немногихъ космистовъ,

до которыхъ мнѣ болѣе всего есть дѣло,

показавшимъ русскому языку,

какимъ онъ можетъ быть въ своихъ вершинахъ,

Учителямъ, во многомъ измѣнившимъ меня и указавшимъ мнѣ

стези если и не неложныя, то многоцѣнныя, чреватыя своими стезями.

– В.Александрову, коего мнѣ – среди прочаго —

стоитъ поблагодарить за неоцѣнимые совѣты,

безъ коихъ сія поэма была бы вовсе иною; равно какъ и

за измѣненья меня – едва ли меньшія,

чѣмъ измѣненія вышеупомянутыя.

Въ вѣкахъ я спалъ… Но я ждалъ, о Невѣста, —

Сѣверъ моя!

Я всталъ

Изъ подземныхъ

Залъ:

Спасти —

Тебя.

Тебя!

Мы рыцари дальнихъ странъ: я – рогъ,

Гудящій изъ тьмы…

Въ сырой,

Въ дождевой

Туманъ —

Несемся

На сѣверъ —

Мы.

На крутыя груди коней кидается

Чахлый кустъ…

Какъ ливень,

Потоки

Дней, —

Какъ бури,

Глаголы

Устъ!

Плащъ семицвѣтіемъ звѣздъ слетаетъ

Въ туманъ: съ плеча…

Тяжелый,

Червонный

Крестъ —

Рукоять

Моего

Меча.

Его въ пустые края вознесла

Стальная рука.

Сѣкли

Мечей

Лезвія —

Не вѣтеръ:

Года.

Вѣка!

2

Тебя

Съ востока

Мы —

Идемъ

Встрѣчать

Въ туманъ:

Вѣрю, – блеснешь изъ тьмы, рыцарь

Далекихъ странъ:

Слышу

Топотъ

Коней…

Зарей

Багрянѣетъ

Кустъ…

Слетаетъ изъ блѣдныхъ дней призывъ

Гремящихъ устъ.

Тяжелъ

Желѣзный

Крестъ…

Тяжела

Рукоять

Меча…

Въ туманъ окрестныхъ мѣстъ дымись,

Моя свѣча!

Вѣрю, —

Въ года,

Въ вѣка, —

Въ пустые

Эти

Края

Твоя стальная рука несетъ

Ударъ копья.

А.Бѣлый, 1911

5. Ея милый профиль ярко вырисовывался на фонѣ ясно-голубой, звѣздной ночи.

6. Въ полуоткрытомъ ртѣ и въ печальныхъ синихъ глазахъ трепетали зарницы откровеній.

7. Иногда она низко склонялась, покорная и вся бѣлая, и вновь подымался ея силуэтъ надъ голубымъ, вечернимъ міромъ.

8. Такъ она молилась. Надъ ней сіялъ серебряный полумѣсяцъ.

А.Бѣлый

Въ Бездну

Безвременья

Падай,—

– Изъ бездны

Безвременья,—

– Неперемѣнною смѣной,—

Кольцо

Бытія!

Прядай,

Сѣдая

Струя —

– Изъ безвременья —

На бытіе мое!

Ты, – незнакомое

Время,

Обдай мнѣ лицо

Своей

Пѣною!

Мертвенный нѣмень,—

Рыдая,

Я

Падаю!

Времени

Нѣтъ уже…

Падаю

Въ эту