никто не учил. Значит, у Анжело ― дар травника. Думаю, стоит отвести мальчика в город и отдать лекарю в ученики. Объясни ему всё как есть. Я тут на всякий случай сохранила самые лучшие шкуры ― у нас есть чем заплатить за обучение сына.

Джино обрадовался ― вот он, выход из положения: и Анжело исчезнет с глаз долой, и братья из-за него не будут на всех кидаться, станут нормальными охотниками. Он радостно поцеловал жену:

— Умница ты моя! ― и впервые уснул не тревожась, решив завтра же отвести мальчика в город.

Но судьба распорядилась по-своему. С утра старшие братья с другими молодыми охотниками ушли в лес, но не прошло и часа, как один из соседских ребят примчался к порогу дома Джино с выпученными от страха глазами, огорошив его рассказом:

— Стоило нам недалеко углубиться в лес, как с небес спустился огненный шар и взорвался прямо над нами. Всех раскидало в стороны, хорошо ещё, что никто серьёзно не пострадал. Почти. Энрике и Камилло лежат на земле и не двигаются. Ребята уже несут их назад, скоро тела несчастных будут здесь.

Фло, услышав такие новости, упала в обморок, а перепуганный Джино, оставив жену на попечении соседки, бросился вон из дома навстречу возвращавшимся охотникам. Его опередил Анжело ― он мчался так быстро, что чуть не сбил отца с ног и остановился у опушки леса, где на траве лежали его братья.

Анжело опустился на колени и стал трогать их шеи, потом, обернувшись к подбежавшему Джино, крикнул:

— Срочно пошли кого-нибудь за шаманом. Они живы, но слишком быстро теряют силы. Он должен им помочь.

Охотник даже не успел удивиться, что «немой» сын вдруг заговорил, послушно исполняя его требование. Прибежавший шаман осмотрел близнецов. Пошептавшись о чём-то с Анжело, он отдал ему свой ритуальный кинжал, и тот, разрезав ладонь, смочил своей кровью губы братьев.

Джино зачарованно переводил взгляд с приходящих в себя сыновей на затягивающуюся прямо на глазах рану Анжело и не знал, чему удивляться больше. К близнецам вернулся здоровый цвет лица, они открыли глаза и под радостные возгласы других охотников потихоньку начали вставать.

Подойдя к Джино, шаман зашептал ему на ухо:

— Отведи Анжело проститься с матерью и быстро уходите с ним в город, а то пойдут слухи ― всем не поздоровится. Сам видишь, что за чудеса он творит, не к добру это.

Джино кивнул бывшему «немому», чтобы тот следовал за ним, и младший сын послушно пошёл за отцом. Навстречу им уже бежала Фло. Она обняла мальчика, словно несчастье случилось с ним, а не с его братьями, Анжело нежно её поцеловал:

— Не плачь, мама! С братьями всё в порядке, ухожу с отцом в город, буду учиться на лекаря, как ты и хотела.

— Радость моя, ты, наконец, заговорил… Я знала, что так случится. Не забывай меня, мой ангел, ― плача, целовала его в ответ Фло.

— Ты единственная в этом мире, кто по-настоящему меня любил; клянусь, что никогда тебя не забуду, ― громко произнёс Анжело и, насмешливо взглянув на отца, пошёл к дому, а Фло помчалась навстречу бегущим к ней старшим сыновьям.

Дома Анжело взял приготовленную заранее котомку с вещами:

— Я готов, отец, веди в город, пора. Что-то засиделся я на одном месте, ― и мальчишка нахально усмехнулся в лицо приёмного родителя.

Джино побледнел, но не нашёлся, что ответить на эти дерзкие слова. Холодок страха снова побежал по его позвоночнику. По дороге они молчали, каждый думал о своём. Охотник торопил время, считая мгновения до того момента, когда, наконец, избавится от своего непонятного и наверняка опасного «ангелочка».

А Анжело не думал о нём. Он, как все эти годы, проведённые в глуши, мысленно переговаривался с «братьями»:

— Ну как вы там, оболтусы, очухались?

— Да мы в порядке, и сами бы справились без твоих показушных фокусов. Наши друзья слегка перестарались: зарядили шар слишком большим количеством энергии. Чтобы прийти в себя, понадобилось время. Они прислали нам вещицу, что поможет в перемещении, надо только собраться всем вместе и провести пальцем по зелёной полосе на коробочке, которая сама оказалась у меня в руке после взрыва. Так что теперь мы готовы к возвращению на Родину. Она нас, наверное, уже заждалась, ― хохотнул старший Энрике.

— Объясни лучше, почему ты всё время прикидывался немым? ― это подал голос Камилло.

— И ты ещё спрашиваешь, «братец»? О чём мне было говорить с этими тёмными людишками, о погоде?

— О, Лэнни, ты как всегда высокомерен до неприличия, я уже стал забывать, какой ты на самом деле, ― снова засмеялся Энрике.

— Пожалуйста, называйте меня Анжело, мне так понравилось быть «ангелочком». Разве мне не идёт?

Оба «брата» захохотали в ответ.

— Да уж, назвать тебя таким именем ― это было по-настоящему смешно. Мог бы хоть на этот раз быть добрее к людям. Они приютили нас, когда твоя родственница, сволочь, выкинула всех троих из дома, ― это был голос добродушного силача Камилло, друга и первого телохранителя Лэнни.

— Серьёзно? Добрее? Я и так помогал им всё это время ― сгонял дичь и рыбу в их примитивные сети, не допускал, чтобы другие кланы объединились против них, даже не давал распространяться болезням, наверняка уничтожившим бы всех.

— О да, добрый Лэнни! Это так на тебя не похоже. Кому скажи ― не поверит, ведь именно ты однажды превратил слугу в бродячую кошку и сравнял с землёй трактир только за то, что тебе не понравилось, как его хозяин посмотрел, ― снова засмеялся весельчак Энрике, второй друг и телохранитель Анжело.

— Да, на этот раз я горжусь собой ― сумел-таки преодолеть собственную вредную натуру. Если бы вы только знали, сколько раз хотелось прикончить папашу, пытавшегося скормить меня волкам. Но я сдержался ради Фло. И за что только она любит этого мозгляка?

— Что ни говорите, а мне здесь понравилось ― природа, чистый воздух, а какие девушки ― наивные и доверчивые, ― Энрике снова смеялся, и теперь его поддержал Камилло.

— Какие же вы бесстыдники, и как мне это в вас нравится,