- Можно его... - Марушка аккуратно села на кончик кресла, словно приготовившись прыгнуть. - "Связать"

- С кем?! - Николь-с-потолка аж всхрюкнула. - У кого 50% - Земля, 35% - Вода,10% - Воздух и 5% - Огня?! У кого? Кто вытянет хоть с 7525?! Да еще и свободная? Или ты считаешь, что наш "Бесцветный" откажется от гарема, собранного с мира по нитке? Или ты, моя дорогая, откажешься от своего дражайшего Кальвина и его толстого, пушистого, хвоста?!

- Вообще-то... Я имела ввиду ТЕБЯ! - Кошка зажмурилась и втянула голову в плечи, ожидая бури.

Которой меня и смыло из комнаты...

Глава 4. О, Сладкий момент пробуждения... Наверное...

В себя пришел далеко не сразу - голова кружилась, желудок подкатывал к горлу, а в голове вертелись чьи-то маты, страстные, горячие, естественные, как бег горного ручья.

Все так же, совсем не фантомно, болел копчик. Мозг толкался во внезапно уменьшившейся черепной коробке, а ноги так и норовило завернуть "коленками вперед".

В общем, так себе пробужденьице, если честно.

Потрепыхавшись со своим измученным сознанием еще пару минут, честно расслабился и попытался получить удовольствие.

Не вышло.

И до этого было плохо, но стало еще хуже!

Горела кожа, словно ее одновременно залили кислотой и обдали струей из паяльной лампы; Глаза полезли на лоб, а все суставы стали выгибаться в противоестественную сторону.

От захлестнувшего меня потока боли, сознание "сделал ручкой" и ушло в неведомом направлении, оставив меня в темноте и ворохе фантомных болей.

Не знаю, с какого такого перепуга я вдруг стал ерепениться и выныривать на "поверхность" сознания с упорством лемминга, но... Словно что-то подталкивало меня выбраться наружу и устроить там "тарарам и блины".

И, судя по звукам, что я ловил, частично приходя в себя, "тарарам" у меня получался, а вот с блинами было напряжно.

Несколько раз то ли мне казалось, то ли и вправду, но замечал языки пламени, то синеватые, словно спиртовые, то почти прозрачные, как от подсолнечного масла высокой очистки, горящего на без единого дымного облачка.

Что, скажете, что так не бывает?!

Бывает.

Я - точно знаю.

Я на такой огонек сел в возрасте 5-ти лет, обжегши зад и испортив шорты...

Потом возник голос, требующий моего усилия, чтобы ускорить поправку, но...

Знаем, проходили.

И результат такого "ускорения" - тоже знаком.

Так что на голоса у себя в голове я технично забил, мимоходом пригрозив, что если они снова возникнут, то я им устрою "Кузькину мать"!

Голоса возвращались, умоляли, кричали, командовали, уговаривали, стыдили, требовали, но...

Я их снова и снова посылал.

Увы, резервы восстановления моего организма и так показывали чернильно-черное донышко, а тут...

В голове, вдруг, сами по себе, возникли воспоминания беседы, на которой меня грозились "связать", но...

Я хихикнул, вспоминая, как одна девушка отчаянно ругалась, что мол де при попытке вытащить меня в астрал, столкнулась с тем, что я превратился в мертвое бревно, лег и не отсвечивал, прикинувшись хладным трупом.

Не могу сказать, что я понял, что она имела в виду, но...

Ее слова почему-то мне импонировали - не фиш меня таскать куда бы то ни было, да еще и без моего согласия!

Потом стало холодно и я пытался отогреть озябшие ноги.

А не хорошие окружающие меня серые и черные пятна гомонили о том, что лечение, несомненно, дает результат!

Правда, не тот, что ожидался, не с такой скоростью и не в тех точках!

Потом, скачкам, мир превратился в чистый горизонт, по которому, от меня в даль, уходила, чуть пританцовывая, а может и прихрамывая, красивая девичья фигура, изящная и давным-давно желанная.

Стоило мне попрощаться с ней, как мир завертелся и я, открыв глаза, разглядел Марушку, прикорнувшую в кресле, напротив моей больничной койки.

Судя по темным окнам, вокруг была глубокая ночь, а судя по забойному храпу, несущемуся откуда-то справа, Марушку все-таки охраняли от меня.

Проморгавшись, начал осторожно вертеть головой, стараясь не разбудить женщину.

Почему то для моего едва-едва вернувшегося к жизни мозга показалось исключительно важным не разбудить кошко-женщину, словно от этого зависело все мое будущее.

Слева сопела Марушка.

В ногах - пусто, девственно чистое пространство, намекающее, что из здоровенной палаты общего типа меня перевели в нечто более изолированное и компактное.

Справа, укрывшись белой простыней, спало нечто, чей храп приводил в жизненный экстаз... Особенно в паузах!

Глава 5. Каково это, когда каково?

" О! Мой милый дневник! Я уже четвертые сутки "гарантированный студент магошараги" и вот что имею сказать по этому поводу... Большего говнища, чем эта ваша магия я просто не встречал!"... - С выражением читал преподаватель группы смешанных магических искусств, посверкивая глазами по сторонам, на предмет выявления автора "сего пасквиля".

Вот, блин, чернул меня дерт не вовремя вспомнить "Записки кота Плинтуса" и иже с ними, и выплеснуть накопившуюся за неделю обучения негативщину на желтоватые листы писчей бумаги.

Я то что - написал, да и бросил на подоконнике, точнее, конечно же просто-напросто забыл, торопясь на очередной курс, что вел Амбруасс Садиль Морской, отчаянный матерщинник, бывший пират и, по совместительству, очень сильный и опытный, маг воды.

Весь из себя пафосный, с вереницей сережек в "обеих ухах" и хриплым голосом, он просто притягивал дурочек всех возрастов своей неподъемной и неуемной энергетикой.

Учитывая, что в моей группе было ровно тринадцать студней, включая и меня, а из них женского пола - девять, почти десять (Сантан ПриЗзери оказался гермафродитом), то все его лекции выглядели одинаковым, павлиньим хвостом, после которого приходилось ползти в библиотеку и разбираться с теми каракулями и формами, что оставались записанными на огромной, черной доске.

За первую неделю я ни разу не увидел препода "земли", зато "водник", "огневик" и "воздушник" просто разрывали нашу группу на мелкие клочки, демонстрируя свои уникальные методы обучения.

К сожалению, методы эти не всегда были... Легко понятными.

Вот я и сорвался в одну из ночей и, вместо штудирования конспекта разразился "Дневниками шаражного студиозуса".

Термин "ШАРАГА" так полюбился студентам первых восьми лет обучения, что стал общеупотребительным, что, в свою очередь, оскорбляло слух всех преподлей, без исключения.

За три дня мой, забытый на подоконнике опус, чудесным образом "размножился" на огромное количество копий и теперь автора искали уже целенаправленно и отнюдь не для того, чтобы похвалить.

"... Сегодня "катали воду в ступе." - Ласкатт оМори широко улыбнулся, признавая, что использование