Стас поднимается и быстро поправляет костюм. Мы находимся на приличном расстоянии от зала, но лишь оборотни способны услышать, что сейчас там происходит.

— Что тут делает Денис? — спрашиваю у Стаса.

— Я сам не знаю, он не говорил, что приедет, — задумывается на время, — даже на связь не выходил, а тут явился.

К нам выходит Миша и смотрит такими же шокированными глазами. На нём классический черный костюм с белой рубашкой, а в руке сжимает бокал с виски, только он ему отнюдь не помогает.

— Вы тоже его видели? — говорит нам.

— Да, видели, со мной даже говорил.

Начинает нервно допивать виски в своём стакане и смотреть в сторону банкетного зала.

— Что теперь делать? — спрашиваю у них.

— С ним сейчас Артур разговаривает, поэтому остается только ждать, а ты сейчас собираешься и едешь домой, и даже не думай возникать, вопрос закрыт, — ставит перед фактом Стас.

Встаю и разглаживаю платье, а после под пересмотром брата сажусь в машину и водитель везет меня домой.

Всю дорогу меня не покидают мысли, что после двух лет молчания от него, он вот так внезапно появляется. Я была настолько шокирована, что даже и слова приветствия не могла вымолвить.

Как только мы заезжаем на территорию и водитель паркует машину, я пулей выскакиваю из неё и несусь к дому. Моё тело пронизывает дрожь, что я не замечаю, как преодолеваю всё расстояние до своей комнаты.

Закрываюсь за замки, как будто это поможет мне спастись от Дениса, если тот пожелает наведаться, то его ничего не остановит, дверь моментально будет снесена с петель. Обхватываю себя руками и только сейчас понимаю почему так испугалась его — красный цвет глаз, в перемешку с темно желтым.

Его сила в тысячу раз превосходит силу обычного Альфы, когда те начинают злиться или встречают свою истинную пару, то их цвет глаз меняется на желтый. У Дениса это появляется совсем по-другому. Только…. почему он был зол?

Мы не сделали ничего такого, чтобы могло его рассердить. Включаю телевизор и стараюсь отвлечься от этой ситуации, выходит это крайне слабо. Затем смываю макияж и снимаю платье, а позже укладываюсь в кровать и силы сна начинают меня одолевать.

Когда я уже практически заснула, на мой телефон приходит уведомление о новом сообщении. Мои надежды, что это Артур или кто-то из братьев решили спросит, всё ли у меня хорошо, заканчиваются провалом.

Потому что номер этого отправителя, я знаю очень хорошо, а в сообщение:

«Прости, что напугал, ангел, больше так не буду»

Глава 4

Уснуть я смогла только под утро, остальное время думала над этим сообщением. И только, когда солнце уже было близко на пути осветить сегодняшний день, я провалилась в сон. Но даже в нём меня не отпускал Денис, я чувствовала, что вот он сидит на краю моей постели и гладит меня по щеке, пока я сплю.

Внезапно картинка меняется и теперь он нависает надо мной, а моё тело парализовано, я не могу ничего сделать. Что самое ужасное, так это его красно-желтые глаза, которые смотрят на меня не переставая. Моя комната разгромлена, вся мебель сломана, дверь снесена с петель и валяется обломками. Окна все разбиты и в них словно щупальца осьминога лезут ветки деревьев. Ветер завывает так, как будто он просит оставить меня в покое и прекратить эти мучения.

Но Денис непреклонен, он убирает прилипшую прядь волос с моего лба, и дотрагивается невесомыми касаниями до моих искусанных в кровь губ.

Помогите. Помогите.

Пожалуйста, кто нибудь….

Он словно читает мои мысли и на его лице расплывается дьявольская улыбка.

— Я тебя так долго ждал, мучился, изводился, ты скучала по мне, ангел?

Нет. Нет. Нет. Кто нибудь, Артур, Миша, Лёша, Стас, Андрей, Артём, хоть кто нибудь…. спасите меня…

— Теперь ты моя, больше никто нас с тобой не разлучит, — поднимает моё запястье и целует его.

Моё внимание привлекает татуировка, которая светится рядом, только когда я полностью вижу её, то принимаю попытки выбраться. Хотя, как я могу это сделать, если моё тело парализовало?

Татуировка, знак того, что я приняла его как свою пару, а он соединил наши узы. Разрушить их никто не сможет, даже после смерти оборотни остаются вместе. Ты не убежишь, не уйдешь и не исчезнешь, тебя найдут даже в самом глухом месте земли.

— Ты тоже её видишь, ангел?

Вижу, ещё как вижу и вопрос, какого черта, эта татуировка делает у меня на запястье?

— Это знак нашей связи, — приникает своими губами к моим.

Они холодные, я целую словно кусок льда, который всё это время был в самом сердце айсберга и его достали специально.

Нет, надо выбираться, так не может продолжаться, я не хочу этого…

— Н-нет, — мой голос еле слышно, больше похоже на писк комара, но надежда меня не покидает.

— Что? — отстраняется от меня и смотрит с непониманием.

— Н — нет, — уже более громче. — О-отпусти м-меня.

Меня оглушает его дьявольский смех, а затем он наклоняется ещё ближе и я вижу гнев в его глазах.

Нет. Нет. Неееет…

— Нееееет, — вырываюсь из этого ужасного кошмара и начинаю судорожно глотать воздух.

Моя комната полностью залита солнечным светом, никого нету. Мебель и дверь на месте, как были, так и стоят. Окна на месте и в них не лезут ветки деревьев.

Это сон, просто кошмар, который приснился на переизбытке эмоций. Мысленно успокаиваю себя. Дверь распахивается с такой силой, что ударяется об стену, а на пороге стоит сонный Лёша, который почти обернулся в зверя.

Замечает, что в комнате никого нету и я в порядке, оборачивается обратно в человека. Делает шаг в мою сторону и следом залетает ещё пять оборотней. Самый большой из них, с серой шерстью и маленькими вкраплениями белых участков, запрыгивает ко мне на кровать и осматривается. Остальные разместили по разным углам комнаты.

— Всё хорошо, мне приснился страшный сон, поэтому и закричала, — запускаю руку в шерсть Артура и начинаю гладить.

В ответ он облизывает мне щеку и спрыгивает с кровати, через секунду, на меня смотрит уже человек.

— Что тебе приснилось? — интересуется Миша.

Ужас недавнего сна вспоминать не очень хочется, но и врать я им не могу, они поймут это.

— Оборотень, не знаю его, просто дурной сон и всё.

— Хорошо, — говорит Миша.

— Что по поводу Дениса? — вспоминаю вчерашнего гостя, который наведался и произвел фурор на всех гостей в зале.

— Ничего такого, просто он