– Тише, деточка, не плачь. – Все слова я не помню, но мелодия, похоже, успокаивает ее.

Полицейские идут к шестому дому – я забыла предупредить их, что сейчас там никто не живет. Там идет ремонт; новые жильцы собираются въехать только после окончания всех работ. Подумываю о том, чтобы побежать к офицерам и сказать им, но они уже сами все понимают, когда видят леса и огромную металлическую клеть на автомобильной площадке.

Я смотрю, как они стучат в дверь, выжидают секунду, заглядывают в окно, а потом перемещаются к нашему непосредственному соседу, Мартину. Краем глаза вижу что-то яркое. Бегущую фигуру у входа в наш «анклав». У меня на мгновение перехватывает дыхание, и я тут же с облегчением выдыхаю. Это Доминик возвращается с пробежки. Высокий, атлетического сложения, способный на многое. Надежный. Он с удивлением смотрит на полицейскую машину у нашей площадки, потом замечает офицеров на крыльце Мартина.

Бросаюсь ко входной двери. Открываю ее и машу ему, пока он бежит к дому.

– А что делает полиция у соседей? – спрашивает он, совсем не запыхавшись.

– Проходи. Я сейчас все расскажу.

Доминик чмокает Дейзи в лобик, а меня целует в губы. Даже когда муж утомлен пробежкой и обливается потом от жары, он все равно способен заставить мое сердце биться чаще. Мы знаем друг друга с пяти лет и начали встречаться, когда нам было пятнадцать. Он мой лучший друг. Мы рассказываем друг другу все.

– Мне надо потянуться, – говорит он, отставляя назад правую ногу, – а еще мне надо в душ.

Пока он в гостиной занимается растяжкой подколенных сухожилий, я сижу на диване с Дейзи на руках и рассказываю ему, что произошло. Когда дохожу до того момента, когда услышала мужской голос в радионяне, Доминик прерывает упражнение, его глаза расширяются.

– Подожди, что? – говорит он. – Кто-то пытался забрать Дейзи?

– Я так и подумала, но, должно быть, услышала чей-то чужой детский блок, потому что, когда поднялась наверх, с Дейзи все было в порядке. В комнате никого не было.

Доминик подходит к дивану, садится рядом со мной и обнимает нас с дочкой.

– Наверное, это было жутко. Ты как?

– Это было ужасно. Я действительно подумала, что они хотят похитить ее.

Он встает и проводит рукой по коротким темным волосам.

– Ты точно в порядке?

– Это было так странно. Я чувствовала себя будто в кино. Дико испугалась за Дейзи. – Мой голос дрожит. – Думала, мы будем как те родители, которых показывают в телевизоре. Ну, ты знаешь, те, что обращаются за помощью найти пропавшего ребенка.

– Эй. – Доминик снова садится на диван. – Все в порядке. Ничего не случилось. Наша малышка здесь. Она в безопасности. Никто не собирается похищать Дейзи. Ясно? Ты уверена, что слышала все это из радионяни? – спрашивает он. – А это не могло быть в телевизоре?

Я качаю головой.

– Нет, точно нет. Я поставила видео на паузу, а родительский блок держала в руке. Голоса доносились из него. Я видела, как на нем мигали огоньки, пока они говорили.

Доминик задумчиво кивает.

– А что говорит полиция?

– Они обходят соседей, спрашивают, не приехали ли к кому-нибудь маленькие дети.

– Хорошая идея.

– А что, если эти люди все еще там? – Как только я высказываю вслух свои тревожные мысли, меня начинают одолевать другие страхи. – Ты же постоянно слышишь о таком, правда? О контрабандистах, которые вывозят маленьких детишек и продают их богатым парам за границей. Такое часто случается.

– Кирсти, мы живем в Уимборне. Здесь нет международной преступности. Я абсолютно уверен, что Дорсет вне трафика торговли детьми. – Его губы раздвигаются в сочувствующей улыбке, однако я не вижу ничего забавного в его словах.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я. – Лучше места не найти – маленький сонный городок, где никто не допускает, что может случиться что-то плохое.

– Давай подождем, послушаем, что скажет полиция. – Он обнимает меня одной рукой и целует в висок. – Понимаю, что случившееся ужасно напугало тебя, но постарайся успокоиться.

Я согласно киваю, но мысленно продолжаю перебирать устрашающие варианты. Содрогаюсь, вспоминая те шепчущие голоса и то, что они обсуждали. Представляя, что они могли выбрать мой дом и моего ребенка. Впредь надо соблюдать особую осторожность. И позаботиться о том, чтобы дом стал более безопасным. Похитить мою Дейзи – о таком и думать страшно. Желудок скручивает резким спазмом, и меня охватывает ощущение, будто что-то безвозвратно изменилось.

И наша жизнь больше никогда не будет прежней.

Двадцать минут спустя я опять сижу на диване – только что покормила Дейзи. Обычно для нас с ней это время спокойствия и единения, но в этот вечер я действую на автопилоте, а мысленно мечусь от «Надо обеспечить безопасность моему ребенку» к «Все будет хорошо, не паникуй» и обратно. Доминик с влажными волосами после душа, в чистых шортах и майке расхаживает по гостиной. Звонок в дверь заставляет меня вздрогнуть.

– Я открою, – говорит Доминик.

– Это, наверное, полиция, – кричу я ему вслед, завязывая тесемки своего халата. Провожу рукой по своим темным волосам, проверяя, насколько презентабельный у меня вид.

Выглядываю в окно, встаю, кладу Дейзи на плечо и похлопываю ее по спинке, чтобы она отрыгнула. Очень надеюсь, что она не срыгнет на меня – я забыла прикрыть плечо пеленкой.

Слышу, как муж знакомится с полицейскими. Через секунду он входит в гостиную в сопровождении той пары офицеров.

– Выпьете чаю или кофе? – спрашивает у них Доминик. – Или предпочтете что-нибудь прохладительное?

– Нет, спасибо, – отвечает высокий, рукой вытирая пот со лба. – Так, для проверки – вы были в доме, когда ваша жена услышала голоса из радионяни?

– Нет, я был на пробежке, – отвечает Доминик, – но она подробно рассказала мне о случившемся.

– Хорошо. В общем, мы поговорили со всеми вашими соседями, и ни у кого в доме нет маленьких детей. Малыш есть только у вас. Других жилых зон поблизости нет. Вы окружены полями.

– А мог приемник поймать более удаленный сигнал? – спрашиваю я.

– Сомнительно, – отвечает он, – но мы проверим.

– Ведь кто-то где-то похитил ребенка, во всяком случае, пытался.

– Если произошло похищение или была попытка похищения, родители, я уверен, обязательно свяжутся с нами.

– А что, если они об этом еще не знают? – говорю я, и на меня снова накатывает весь ужас сложившейся ситуации. – Что, если сидят в гостиной, смотрят телевизор и думают, что их ребенок спокойно спит наверху, а на самом деле он уже похищен? Вполне возможно, что пройдет еще много времени, прежде чем они это обнаружат. – Я опять, ладонями загородив лицо от света, выглядываю в окно, в глубине души надеясь увидеть, как кто-то спешит по дороге с ребенком на руках.