разнообразна (свыше 6800 видов). Флора острова, как и его фауна, весьма сходна с австралийской, поскольку Австралия, Тасмания и Новая Гвинея, возможно, представляли собой когда-то один материк. Растения и животные, естественно, могли тогда мигрировать. Крупных млекопитающих на острове очень мало. Зато много сумчатых: древесный кенгуру, валлаби, бандикут, опоссум. Сохранились яйцекладущие млекопитающие — ехидна и проехидна. В водах острова водится свыше 1400 видов рыб. Птиц насчитывается около 200 видов. Богатством оперения в птичьем мире выделяются райские птицы, являющиеся достопримечательностью именно Новой Гвинеи, что и дало автору основание назвать эту книгу «Остров райских птиц».

Океанию по природным (но, главное, по этническим) особенностям принято делить на три основные области: Меланезию, Микронезию и Полинезию.

Новая Гвинея входит в состав Меланезии (от греческого слова «мелас» — черный). Время первого появления человека на Новой Гвинее установлено весьма приблизительно.

Процесс заселения острова, по всей вероятности, растянулся на столетия и даже тысячелетия. Откуда шли волны миграции на Новую Гвинею, до сих пор точно не установлено. Очевидно, в основном из Юго-Восточной Азии.

Попадая на Новую Гвинею, пришельцы оказывались в крайней изоляции от других народов, к тому же нужно учесть, что находились они, как правило, на очень низкой ступени развития. Тем не менее ко времени появления на острове европейцев островитяне уже занимались сельским хозяйством, рыболовством, гончарным делом, сооружали прочные деревянные постройки. В прибрежных районах существовал налаженный обмен продуктами земледелия, рыболовства и ремесленными изделиями. Правда, жители Новой Гвинеи не знали металла. Они пользовались каменными топорами, костяными скребками и острыми осколками раковин.

Население острова жило деревнями, в которых насчитывалось до 200–300 человек. Строения были разбросаны, часто далеко друг от друга. Контакты между деревенскими общинами сильно затруднялись гористым рельефом местности, непроходимыми джунглями. Не случайно у островитян не сложился единый язык, а до сих пор существуют многие сотни языков. Жители одной деревни не понимают языка жителей другой, расположенной: нередко лишь в нескольких километрах.

У аборигенов Новой Гвинеи не было пи начальников, ни вождей. Н. Н. Миклухо-Маклай писал: «Уже с первого дня знакомства с этими туземцами меня интересовал вопрос: есть у них какой-нибудь начальник, и если есть, то какова его власть? Но мои наблюдения дали отрицательный ответ… у них некоторые туземцы достигают большого влияния лишь вследствие опытности, знания дела и отчасти по старшинству лет».

И дальше: «На берегу Маклая на Новой Гвинее нет, собственно говоря, ни наследственных, ни выборных начальников; всем взрослым принадлежит одинаковое право голоса, но между ними находятся более влиятельные, отличающиеся своим умом или ловкостью, и люди слушаются не их приказания, а совета или их мнения»[6].

Этого никак не могли понять пришедшие на остров европейские колонизаторы. Деревенских старшин, которые, как отмечал Миклухо-Маклай, не имели никаких привилегий и обладали лишь личными достоинствами, европейские пришельцы возводили в ранг вождей и даже королей, что, в свою очередь, было совершенно непонятно островитянам.

Вторжение на Новую Гвинею европейцев прервало традиционное течение жизни аборигенов. Можно было думать, что появление представителей «великих цивилизованных наций» создаст условия для быстрейшего преодоления островитянами отсталости, вызванной веками их полной изоляции от центров мировой культуры, но этого не произошло. Приход европейцев и североамериканцев на тихоокеанские острова вообще и на Новую Гвинею в частности можно сравнить по размерам пагубных для океанийского мира последствий со стихийным бедствием.

III

В авангарде европейского и североамериканского вторжения в Океанию находились купцы и христианские миссионеры.

Главными торговыми соперниками в Тихом океане еще с конца XVIII в. выступали британские и североамериканские купцы.

Появление американцев в водах Тихого океана относится к 70-м годам XVIII в., но активная их коммерческая деятельность начинается после установления торговых отношений с Китаем в 1789 г.

Первым пропагандистом в США «восточной» торговли стал Джон Ледьярд — американец, участвовавший в третьем плавании Дж. Кука.

Хотя сам Кук был убит во время этого плавания, его4 преемник довел корабль до берегов Китая и весьма прибыльно продал имевшиеся на корабле товары.

Ледьярд правильно оценил открывающиеся перед Америкой возможности и по возвращении на родину начал действовать весьма энергично.

В результате шесть купцов из Бостона и Салема в 1787 г., собрав 50 тыс. долл., снарядили экспедицию из двух судов для продажи мехов в Китае. После этого торговля Соединенных Штатов с Китаем быстро расширялась. В нее втянулся целый ряд крупных торговых домов Новой Англии (Дж. Астор, С. Жирар, Т. Перкинс, Форбесы, Торндайки и др.). Вскоре американские суда повезли в Китай сандаловое дерево и жемчуг, которые они приобретали на островах Океании.

Большое развитие получил китобойный промысел. Уже к 1835 г. не осталось практически ни одного тихоокеанского острова, где бы не побывали американцы.

Получаемые американскими купцами барыши от торговли были огромны. В 1808 г., например, на Фиджи американское судно «Женни» приобрело 250 т сандалового дерева в обмен на товары стоимостью 250 долл, (топоры, ножи и др.). Этот груз был продан в Китае за 100 тыс. долл. В одном сообщении, относящемся к 1813 г., говорилось, что за десять китовых зубов можно купить сандалового дерева в количестве, достаточном для полной загрузки 300-тонного корабля, т. е. на сумму около 1 млн. долл. В 1821 г. американские купцы ввезли в Китай 30 тыс. пикулей (пикуль — около 60 кг) сандалового дерева, продав его, по самым скромным подсчетам, за 300 тыс. долл. «Приобретая сандал по довольно высокой цене, — писал знаменитый русский мореплаватель О. Коцебу, — американцы все же получали огромные барыши, сбывая его в Кантоне (Гуанчжоу). Мне рассказывали, что они ежегодно выручают теперь от продажи этого дерева в Китае примерно 300 тысяч испанских талеров»[7].

Во время войны США с Англией, в 1812–1814 гг., тихоокеанская торговля США сократилась, но уже с 1815 г. снова стала быстро расти. К 1830 г. число судов и моряков, занятых в тихоокеанской торговле, увеличилось почти в 5 раз по сравнению с периодом до 1812 г.

До 30-х годов XIX в. основным товаром, который американцы продавали в Китае, было сандаловое дерево. С начала 30-х годов наибольшее значение приобрел китобойный промысел. За одно десятилетие американский китобойный флот сильно вырос: с 392 кораблей до 600. Общая численность экипажей подскочила с 10 тыс. человек до 17 тыс. Американский китобойный флот занял доминирующее положение в Тихом океане.

Американцы явно преобладали в Новой Зеландии. В 1838 г. число американских кораблей в новозеландских портах в 2 раза превышало число английских. Если в 1834 г. в Новой Зеландии проживало всего 2 тыс. английских поселенцев, то американских китобоев, действовавших в новозеландских водах, насчитывалось 9 тыс. человек.

Во второй половине XIX в. интерес США к Океании продолжал расти. Этому способствовали три обстоятельства: 1) открытие золотых