– В том-то и дело, Эдмунд… Можно я вас так буду звать? – И когда господин Либид согласно кивнул, юноша торопливо продолжил: – В том-то и дело! Мы встречались и на людях, и тайком. Я так любил Эльзу! Так обожал! Это была первая моя женщина! И единственная! И по моему настоянию мы тайно обвенчались!

– Вот как? – Эдмунд поднял брови. – И никто не знает о венчании?

– Ни единая живая душа! Только поп в русской деревеньке под Казанью да Эльзина тетя с мужем. Они шаферами были.

– Очень, очень интересно, – протянул Эдмунд. – Вы опять в проигрыше, друг мой. Но это все ерунда, мелочи, не деньги. И зачем деньги, если такое везение в любви. – В холеных руках снова замелькали малиновые прямоугольники. – И что же случилось с вашей возлюбленной?

– Исчезла. – Самсон мельком взглянул на малоинтересные картинки, полученные им из рук своего партнера. – На следующий день после венчания, когда я пришел к ней в дом, мне сообщили, что ее нет. Отправилась за покупками в модный магазин. Но она так и не вернулась домой! – Он с досадой швырнул первую попавшуюся карту на стол. – И в магазине ее не было. Исчезла! Будто в воду канула!

– Вы думаете, она сбежала? – осторожно поинтересовался Эдмунд, вытягивая карту из колоды.

– Нет, что вы! – возразил Самсон. – Она порядочная женщина! И сбежать от законного мужа, с которым венчалась, никак не могла. Я думаю, уверен, ее похитили.

– И кто же? – Эдмунд аккуратно положил свои карты рубашкой вверх и разлил коньяк.

– У меня есть подозрения, но нет доказательств. – Самсон повесил голову, не замечая, что картинки в его руке отражаются в оконном стекле. – Я был так потрясен, что полгода пролежал в постели. Какие муки претерпел, и душевные, и телесные! Похудел. Мать и отец совсем извелись. Они же ничего не знали.

– Да, друг мой, – протянул Эдмунд, – я вам очень сочувствую. Так вы едете в Петербург в надежде найти свою тайную супругу?

– Надежды, по правде говоря, у меня мало, – признался Самсон. – Да матушка с батюшкой быстро поняли, что я тоскую по исчезнувшей Эльзе, убедили меня справиться о ней в Петербурге. Я иногда представляю себе, как вдруг в толпе мелькнет ее шиншилловая шубка…

– Ваша история фантастична, – заметил Эдмунд, сдавая карты после очередного проигрыша своего партнера. – Если бы я был писателем, непременно бы описал вашу трагедию. Однако у вас есть оружие?

– Есть, скажу вам по секрету, – заплетающимся языком сознался Самсон. – Она сама мне подарила. И я взял его с собой.

Смугло-розовое лицо вытянулось. Самсон похлопал себя ладонями по карманам.

– Не бойтесь, я неважный стрелок, в кармане носить не решаюсь. Упаковал в шкатулку и положил в баул.

– Слава Богу. – Эдмунд перевел дух. – А еще деньги у вас есть? Вы и так уж немало проиграли.

– Разве? А, ничего страшного, попрошу у графа Темняева…

Самсон уставился на собеседника. Он уже не помнил, сколько раз доставал из кармана портмоне, сколько денег вынимал. Родители из осторожности снабдили его деньгами только на первое время, чтобы он мог снять квартиру да не помереть с голоду. Обещали присылать на почтамт регулярно. Полагали, что он подзаймется репетиторством, и отец на всякий случай написал рекомендательное письмо к своему университетскому другу, графу Темняеву, вдруг подвернется какая синекура.

– Это у какого Темняева? У Станислава? Так он уже полгода в Швейцарии, – сказал Эдмунд.

– Как? И что же мне делать?

Эдмунд убрал со стола карты, пододвинул к другу стакан с коньяком, открыл коробку с печеньем.

– Не огорчайтесь, мой друг, – утешил он. – Я вам помогу. У меня в столице есть чудная приятельница. Приятная дама, умная, все понимающая. Ей чуть больше тридцати. Я дам вам свою визитку и черкну на ней пару слов. Ольга вас примет прекрасно, не пожалеете…

Эдмунд достал продолговатую карточку бристольского картона и стал что-то писать на обороте.

В это время дверь в купе приоткрылась и на пороге появилась Ксения с зажатой конфетой в руке.

– Прошу прощения, сударь, – девочка, не переступая порога, сделала книксен и протянула хозяину купе конфету, – ма тант Натали просила извиниться за беспокойство.

– Какое милое создание! – Эдмунд улыбнулся, взял конфету и подал девочке коробку с печеньем. – Вы, мадемуазель, нас вовсе не беспокоите.

Девочка отступила назад и обратилась к Самсону:

– Сударь, ма тант Натали просила сказать вам, что в купе ожидает контролер, проверяющий билеты.

– Иду. – Самсон нехотя поднялся. – Дорогой Эдмунд, я скоро вернусь, если вы не возражаете.

– Буду ждать с нетерпением. – Господин Либид вручил юному попутчику исписанную визитку.

Самсон вышел следом за Ксенией и, слегка пошатываясь, направился к своему купе.

Он искренне собирался вернуться и продолжить знакомство с приятным петербуржцем. Но судьба распорядилась иначе. Пока он беседовал с контролером и потом отвечал на вопросы Натальи Аполлоновны, коньяк сделал свое гнусное дело. Неосмотрительно опустив веки, Самсон провалился в глубокий сон, из которого его с трудом вывели попутчицы только тогда, когда поезд уже стоял у перрона Николаевского вокзала.

Солидный господин в бобровой шапке и пальто с бобровым воротником вторгся в купе, ставшее сразу же тесным и маленьким. Он расцеловал попутчиц Самсона, и по его знаку носильщики занялись багажом. Наталья Аполлоновна представила господину Горбатову милого юношу, с которым они коротали дорогу. Счастливый воссоединением с семейством господин Горбатов не придал значения легкому коньячному запаху, тепло приветствовал Самсона, и они все вместе устремились из душного вагона на улицу. На перроне их окутал сырой, холодный воздух: он затруднял дыхание, щекотал ноздри и горло, проникал под одежду. Многолюдная толпа, из которой выскакивали бойкие носильщики, предлагая свои услуги, беспокойным потоком текла в голову состава, туда, где темной глыбой высилось вокзальное здание.

На Знаменской площади Самсона охватил восторг: за коренастой раскидистой церковью, в перспективе Невского, освещенного множеством фонарей и рекламных огней, виднелись дворцы и многоэтажные здания, по мостовой беспрерывно двигались разномастные экипажи и сани, переполненные омнибусы и вагоны конок, а по тротуарам, и даже по мостовой, сновали бесчисленные пешеходы…

Господин Горбатов усадил в экипаж супругу и ребенка, пожал руку Самсону и, попрощавшись, пригласил навещать. Солидный статский советник легко взобрался по ступеньке в санки и уселся спиной к бородатому вознице. Извозчик натянул поводья, взмахнул кнутом – и в этот самый момент раздался оглушительный хлопок. Человек на козлах тут же покачнулся, нелепо вскинул руки в толстых рукавицах и замертво опрокинулся на своих пассажиров. Женский визг и свистки служителей закона заполнили привокзальную площадь.