class="p1">Нескончаемый дикий голод – пожалуй, такова суть Улья. И от силы видения меня отбросило, я понял, что еще миг и сознание безвозвратно сгинет в бесконечной череде пугающих образов.

Наша ментальная связь продлилась меньше секунды, но для меня время там текло иначе, куда медленней и я успел испытать все муки ада. Вместе с сознанием я и сам непроизвольно сделал шаг назад и глубоко выдохнул, почувствовав, как в слюне появился вкус пепла и алюминия. Это было опасно и весьма безрассудно, еще немного и безумие могло бы стать моим вечным прибежищем. На сегодня хватит, больше не выдержу.

Одновременно, словно узрев мое ошеломление, корнифекс бросился вперед. Нас разделяло свыше тридцати метров. Мощная тварь набирала скорость медленно – медленно для своих габаритов и массы, но я видел, насколько данный вид может быть проворен и силен, вплоть до того, чтобы переворачивать танки и разрубать терминаторов.

Яростный огонь ударил с посоха, а я легко скользнул в варп-скорость. Правая рука выхватила «Рокот», обрушивший на тварь шквал выстрелов. Усиленные собственноручно вырезанными рунами болты устремились в одну, небольшую по площади точку, на левой стороне груди, сразу под шеей, разрывая броню и обнажая плоть.

Ревущий тиранид промчался мимо, в последний момент пытаясь перерубить меня длинным когтем. Я подпрыгнул, пропуская его под ногами, одновременно опуская болтер и фиксируя оружие магнитной защелкой на бедре.

Доспехи Астартес не позволяли совершать таких же впечатляющих акробатических трюков, как броня эльдари, но я прибегал к помощи левитации и потому мои движения выглядели ненамного хуже.

Могучий зверь не успел остановиться, с грохотом врезался в стену, проломил ее и поднял облако пыли. Бешено воя, он начал разворачиваться. Даже через фильтры шлема от рева в замкнутом пространстве закладывало уши. Ухо Лимана активировалось и щелкнуло, отсекая лишний шум.

Зверь вновь бросился на меня. И тогда я собрал волю, преобразуя ее в невероятно мощный импульс, который прошел по посоху и выйдя через навершие, материализовался в виде одной-единственной сверкающей белым огнем молнии. С непостижимой скоростью она ударила корнифекса в грудь, в ту самую рану в бронированном хитине, которую смогли пробить болты «Рокота».

Разрывая стены кинжальными когтями и дико рыча, корнифекс попытался вскинуться, поднимаясь на лапах. Но в тот же миг тварь неожиданно споткнулась, словно что-то в ее разуме сдало сбой. Используя проекцию акулы, я видел мир иначе, видел внутренности твари, словно они стали полупрозрачными, как у медузы. И видел, как молния, попав внутрь, разрослась целым каскадом ветвящихся отростков, каждое из которых устремилось к жизненно важным органам, а затем, набрав полную силу, детонируя.

Черные глаза вновь перехватили мой взгляд и на сей раз я взора не отвел, для меня было важно почувствовать самый последний миг зверя, понять, что же сейчас происходит и как именно затухает чужой интеллект.

С оглушительным взрывом вся левая часть корнифекса разлетелась ошметками брони, костей, сухожилий и хитина. Не отрывая взгляда, я резко опустился на колено и поднял псайкерский щит, по которому с чудовищной силой ударил град ксеноплоти и ихора. Накатила волна смрада с непередаваемой ноткой аромата нечеловеческого присутствия.

Корнифекс захрипел и рухнул на вздрогнувший пол, проехавшись по инерции три или четыре метра. Я успел почувствовать, как то, что можно назвать памятью твари, покидает череп и спиной мозг, устремляясь по синаптической связи в Разум Улья. Видение оказалось столь скоротечным, что я не мог до конца ему верить. Подобное следовало проверять еще множество раз, но я что-то ощутил, краткий импульс странной энергии, вспышку чего-то, что нуждалось в дальнейшем изучении.

Кратковременное видение напоминало туманную грезу, проблеск света, но все же некоторые знания я получил. И оно того стоило!

Схватка вышла не слишком продолжительной, но ментальные усилия дались мне не легко. Медленно, словно освобождаясь от тяжкого груза, я поднялся на ноги и глубоко вздохнул.

Здесь все были ветеранами, большая часть их никак не отреагировали на увиденное, но четверо воинов Третьей Косы молча вскинули вверх сжатый кулак правой руки – так мы выражали уважение.

– Хорошая работа, – бесстрастно констатировал Бейл Шарр. Несколько братьев приблизились к трупу корнифекса, осматривая могучую тварь. Ветераны удивления не выказывали, за сотни минувших лет они видели и не такое. Подошедший апотекарий Тама быстро диагностировал Хтора, убедился, что тот будет жить и склонился над Оро, активируя нартециум и готовясь извлечь геносемя. – Ты получил то, что хотел?

– Частично, – я качнул головой. – Разум этих тварей куда сложнее даже разума эльдари. К нему не так просто подобрать ключи.

– Но все же наша операция не была напрасной, так ведь, кодиций? – не то спрашивая, не то утверждая бросил ветеран Нуритона, командир Первой Косы и правая рука Шарру. Жаль, но в ближайшее время капитану придется искать нового заместителя. Нуритона доблестно сражается уже более ста лет и за впечатляющие деяния его скоро призовут в ряды Красных Братьев. Он получит терминаторский доспех, став глазами и ушами магистра Тибероса.

– Нет, она не была напрасной. Смерть Ори и прочих наших братьев послужила общей цели. Или ты сомневаешься во мне? – я шагнул к Нуритоне и шлемы наши соприкоснулись с негромким стуком. На его визоре красовалась красная стрелка, почетный знак ветерана, а вопрос не выступал откровенно враждебным жестом, скорее, частью традиций. Гены и наследие заставляли нас походить на акул, древних хищников той Терры, что я оставил в прошлой жизни. Мы часто пробовали друг друга на прочность, пробовали, чтобы еще раз подтвердить место в Стае, проверить собственные силы или доказать свое право. Течение Третьей роты являлось частью всего Кочевого флота, состоящего из более чем тысячи душ, где каждая из них стремилась занять соответствующее место. После Благочестия V и последующих за ней операций мой авторитет неуклонно рос, но до статуса Те Кахуранги или Бейла Шарра было еще далеко. Сейчас никто из молодых воинов не позволил бы себе такого поведения, они признавали мою силу, необычность и власть. Но с ветеранами дела обстояли иначе, время от времени вспышки ярости заставляли их проявлять агрессию, они пытались надавить и проверить мою волю. В сущности, это даже было полезно, если воспринимать подобное как некую форму соревнований или небольшой экзамен.

– Я мало в чем сомневаюсь, кодиций, но эту тварь мы могли уничтожить без потерь, – с раздражением парировал Нуритона, отстраняясь и снимая шлем. Оскалившись, он продемонстрировал острые треугольные зубы. Используя мой титул, воин недвусмысленно намекал на непонятный путь библиариев. Для простых воинов,