Тем не менее принцип «мужчины — развратники, женщины — святые», больше известный под нейтральным названием «принцип Бейтмана», очень быстро приобрел популярность. Его восхваляли главы семейств и поднимали на щит феминистки. Ученые расширяли и углубляли его, находя все новые причины — от риска подцепить венерическую болезнь до опасности оказаться жертвой хищника во время полового акта, — объясняющие, почему самки стремятся свести сексуальную активность к минимуму. Действительно, у некоторых видов (к примеру, у люцерновых пчел-листорезов) самки спариваются лишь один раз в жизни. В то же время у других видов самцы скачут от одной партнерши к другой с необыкновенной легкостью и готовы спариваться со всем, что движется: не одна золотая рыбка погибла, будучи придавленной любвеобильным самцом лягушки. Но считать это всеобщим правилом? Увольте!

У принципа Бейтмана есть один фундаментальный недостаток: он неверен. У большинства видов самки, скорее, распутницы, чем святые. Вместо того чтобы раз и навсегда соединиться с одним партнером, они предпочтут вступать в связь со множеством самцов, которых чаще всего оказывается гораздо, гораздо больше, чем требуется для простого оплодотворения яиц.

Почему же ошибся Бейтман? Тому есть две причины. Первая — каприз судьбы. Как я уже заметила, Drosophila melcmogaster была и остается самой часто исследуемой фруктовой мушкой. Самки этого вида, действительно, не обладают особым сексуальным аппетитом, предпочитая спариваться примерно раз в неделю. Однако у других представителей рода Drosophila результаты оказались бы совершенно иными: к примеру, Drosophila hydei занимается сексом по несколько раз за утро. Но даже у melanogaster самки не столь непорочны, как предполагал Бейтман. Проблема заключалась в том — и это было второй причиной ошибки, — что эксперимент был недостаточно продолжительным. Теперь уже известно, что, продлись он хотя бы неделей дольше, и Бейтман обнаружил бы, что к самкам Drosophila melanogaster возвращается сексуальный аппетит, а также что те из них, кто вступал в связь лишь однажды, имели меньше детей, чем их более сексуально раскрепощенные сестры.

Почему же на то, чтобы обнаружить нелогичность теории Бейтмана, ушло больше тридцати лет? Отчасти потому, что его логика казалась разумной. Более того, наблюдения, казалось, подтверждали его выводы. Тысячи часов, которые специалисты проводили, наблюдая за жизнью птиц и млекопитающих, не давали повода предположить, что самки часто изменяют своим партнерам. Однако и это еще не все. Даже когда ученые стали замечать, что у некоторых видов — особенно у насекомых — самки часто вступают в связь на стороне, они не сразу сумели полностью осознать эту информацию. Они полагали, что, если «дамы» занимаются сексом чаще, чем предполагалось, значит, это неправильные самки либо их просто сбили с истинного пути похотливые самцы, однако не желали признавать, что самки ищут в сексе чего-то большего, чем просто оплодотворение.

1980-е годы ознаменовались появлением сложных генетических методов исследований, позволивших биологам определять истинных родителей родившихся детей. Тут же они сделали поразительное открытие, о котором никто даже не догадывался, а именно: у самых разных живых существ — от палочников до шимпанзе — самки никак не могут похвастаться верностью.

За этим открытием последовало другое, ничуть не менее удивительное: у подавляющего большинства видов неистовая тяга самок к беспорядочному сексу совершенно осмысленна и разумна. Самки получают от этого вполне ощутимую пользу. В моих записях можно найти множество примеров. Вот хотя бы несколько из них. Крольчихи и луговые собачки Ганнисона демонстрируют более высокий уровень оплодотворения, если в период течки спариваются с несколькими партнерами. Дюнные ящерицы откладывают тем больше яиц, чем больше у них было партнеров. У самки губана-чистильщика — блеклой рыбки, обитающей на коралловых рифах, больше икринок окажутся оплодотворенными, если она приступит к икрометанию в толпе любовников, нежели оставаясь с одним-единственным партнером.

Эти открытия привели к переоценке поведения представителей мужского и женского пола, которая до сих пор продолжается. Но один вывод неизбежен. Когда самка спаривается более чем с одним партнером, в спальню хозяйским шагом заходит война, и бесенята раздора радостно пляшут на ложе страсти.

***

Дорогая доктор Татьяна!

Мой парень — самый красивый калабарский потто во всем мире. Его спинка покрыта чудесной золотистой шерсткой, брюшко — кремово-белым мехом, он очаровательно пахнет, и у него такие изящные лапки! Есть лишь одна проблема. Скажите, почему его пенис покрыт такими огромными шипами?

Испуганная из Габона

Это чтобы лучше щекотать тебя, дорогая! По крайней мере, я ручаюсь, что в этом заложен некий смысл. Калабарские потто — малоизученные родственники полуобезьян галаго — мелкие приматы, живущие на деревьях и ведущие ночной образ жизни, дальняя родня мартышек и человекообразных обезьян. Посмотрев на эту вашу родню, ты поняла бы, что твой любимый не одинок. У галаго и множества других приматов бывают устрашающие пенисы, многие из которых напоминают средневековые пыточные инструменты. Они снабжены шипами, усами, наростами и нередко имеют странную устрашающую форму. По сравнению с ними человеческий пенис просто скучен — зато он выгодно выделяется размерами.

Понимаешь, пенис служит не только для того, чтобы доставлять сперму по назначению. Если самка встречается с целой компанией мужчин, то каждый из них будет стараться, чтобы именно его сперматозоиды проникли к цели и оплодотворили партнершу. Самец, способный заставить самку принять больше своей спермы или каким-то образом избавить ее от сперматозоидов соперника, сумеет передать потомкам больше своих генов, чем его менее искусные собратья. Таким образом, по причине женской неверности самцы вынуждены постоянно стараться переиграть друг друга в самых разных аспектах любви. И пенис играет в этом не последнюю роль.

Возьмем для примера красоток. Эти совершенно обычные стрекозы, порхая вдоль речных берегов душными летними днями, выглядят очаровательно невинными. Однако их пенисы — это что-то фантастическое! В пенисе красотки имеется некое подобие воздушного шарика — не тонущий в воде пузырь, на конце у него два рога, а от основания свешивается пара усиков. Представители чернокрылой разновидности этого рода, Calopteryx maculata, при помощи пениса удаляют из партнерши сперму ее предыдущего любовника прежде, чем заложить свою. А его близкий родственник Calopteryx haemorrholidalis asturica использует пенис как инструмент убеждения: стимулируя самку особым образом, он вынуждает ее саму извергнуть из себя чужую сперму. А у мотылька Olseclostera seraphica пенис и вовсе напоминает музыкальный инструмент: потирая одну его часть о другую, самец производит вибрирующие звуки, которые должны воспламенить его избранницу. А вот у термитов самка обычно живет лишь с одним самцом — и пенисы у термитов гладкие, ничем не украшенные и слабо различаются между собой.

Разумеется, пенис — не единственный инструмент, используемый для того, чтобы обойти соперников. Возьмем, к примеру, краба-невидимку Inachus phalangium, который живет под защитой щупальцев актиний. Самец краба-паука готовит специальную клейкую массу, с помощью которой запечатывает сперму предшественников в дальнем углу репродуктивных путей самки, не давая ей смешаться с собственной. Или лесная завирушка, птица, напоминающая воробья с выпачканными пеплом крыльями. Большинство самцов птиц — за исключением лебедей, уток и страусов — вообще не имеют пенисов. Самцы и самки спариваются, синхронно открывая гениталии и крепко прижимая их друг к другу. Вряд ли это приносит им большое удовлетворение. Но даже без пенисов лесные завирушки ухитряются избавиться от спермы соперников. Перед тем как заняться сексом, самец легонько клюет гениталии партнерши: иногда он может таким образом заставить ее избавиться от накопленной спермы. Есть и более экзотичные варианты, как у красноклювых буйволовых ткачей, маленьких африканских птичек, живущих небольшими стаями. Самки этого вида крайне распутны. В ответ самцы отращивают себе псевдопенисы — кожаные наросты, которые не проводят сперму. Во время секса этим наростом самец около получаса обрабатывает гениталии партнерши, после чего его гениталии открываются и он выплескивает сперму, испытывая интенсивный оргазм. Самцы, обеспечивающие наиболее активную стимуляцию, оказываются наиболее успешными в убеждении самки использовать именно его сперму.