я более успешно буду обучаться воинской науке. Отец мой, сам офицер, решил, что и я должен выбиваться в люди, продвигаясь по военной стезе.

В этот период чин капитана ( или подъесаула) как раз, согласно "Уложению Петра Великого", предусматривал получение личного дворянства. И лишь лет через двенадцать эту границу царское правительство решило отодвинуть до звания майора (сотника). Дворянство же потомственное стало прилагаться только к чину полковника.

Здесь, мне кажется, следует коротко отметить коренное отличие наших казачьих офицеров от офицеров императорской русской армии. Организационная система Российской империи имеет весьма сложную структуру, совершенно не понятную средним умам. Но в меру своего разумения, попытаюсь что-то пояснить.

Реформируя государство на заграничный лад, Петр Великий в своих "Уложениях" решил, что русское офицерство должно формироваться из служилого дворянства. А так же из простых людей ему верных и лично преданных.

Поскольку с образованием тогда в России были огромные проблемы, то полученное обучение на занимаемую должность особо не влияло. Так, Александр Меньшиков из рыночного розничного торговца пирогами с требухой стал генералиссимусом, хотя нигде не обучался. Личные качества тоже не были главной мерой отбора для занятия вакантной офицерской должности.

Потому, что преданность тоже понятие не абсолютное, а относительное. И зависит от времени. Возьмем, к примеру, Мазепу, быстро превратившегося из личного верного пса царя в гнусного предателя. То есть очередные чины и ордена давались не только за отличную квалификацию кандидата, но и за достаточно длительный период уже доказанной преданности царю. То есть "за выслугу лет". За это время надеялись отсеять крамолу и смутьянов.

То есть кандидат не только должен был проявить себя с лучшей стороны в деле, но еще иметь за плечами годы безупречной службы. Коллизия сложилась удивительная. Формально русское дворянство должно было начинать служить с солдатских должностей. Вернее, с сержантских и унтер-офицерских. И только после нескольких лет службы они росли в чинах и становились офицерами. Но гладко было на бумаге, а забыли про овраги. А по ним ходить.

В среде российского чиновничества процветало взяточничество и царил полный бардак. Даже Петру Великому приходилось мириться с подобным положением дел, хотя царь иногда, взорвавшись, лично избивал хапуг палкой. В последующие "черные годины" "женского царства" не было даже этого. То есть, чтобы пропустить неприятные моменты, за деньги, еще в период беременности матери будущий ребенок зачислялся на службу в полк.

Если же рождалась девочка, то полковой писарь делал запись о смерти новоявленного сержанта. Пока недоросль достигал возраста 16-17 лет и начинал действительную службу, он уже имел порядочную выслугу лет и соответственно изрядный офицерский чин, так как за это время не получал никаких выговоров за совершенные "косяки".

При Петре Третьем, русское дворянство добилось полных вольностей. Хочу служу, хочу - гуляю. Такова монаршая милость. Но система выслуги лет сохранилась, мало изменившись.

Сейчас русское офицерство делилось на четыре большие категории. Вопреки сложившемуся мнению, персонажей типа "слуга царю - отец солдатам", в армии имелось очень мало.

Первая большая группа - иностранцы. Различные командующие армиями Витгенштейны и Гейсмары, генералы Роты и Бенкендорфы, адмиралы Грейги и целые сонмы и толпы личностей калибром поменьше. Они смотрели на вверенных им русских солдат как на какой-то вид неразумных животных.

Поскольку всегда русские цари женились на немках, а у немцев имеется мелких государств больше, чем существует дней в году, то существовал обширный слой нищей царской родни. А при дворах крошечных, кукольно-игрушечных эрцгерцогств и курфюрсторств мест на всех не хватало, вот и ехали они всей толпой к нам в страну за удачей и фортуной.

Таких личностей, как правило, в семь лет зачисляли командовать полком, еще через семь лет, "по выслуге лет", они становились генералами, а потом, в основной массе, выходили на государственную пенсию. Но за время службы ходатайствовали за своих многочисленных знакомых.

В общем, даже простонародные студенты немецких университетов, выходцы из среды лакеев, сыновья кучеров, отучившись первый семестр, затем отправлялись в Россию и их назначали, как "образованных", сразу офицерами. В военном же деле все эти люди понимали не больше, чем наша коза Машка в богословии.

Всем известно, что нормальные иностранные специалисты в русскую армию не идут. Во время революционного мятежа во Франции молодой Наполеон категорически отказался перебираться на службу в России, даже за большие деньги. Будущий маршал Ожеро пошел под начало Суворова и что же? Француз не сумел продвинутся в условиях постоянного русского бардака, так как совершенно не умел тщательно и нежно лизать начальственные задницы. Поэтому быстро сбежал. А вот кто у других не гож, тот у нас отлично приживается.

Учитывая, что зачастую эти "русские офицеры" совершенно не знали русского языка, то при взгляде на них складывалось впечатление "дурного маскарада".

Вторая, самая массовая, группа - офицеры из русского дворянства. Это была закрытая каста. Сословный гонор так и прет. Солдат они подчеркнуто сторонились, корча из себя "прыщиков на ровном месте". Этакую "соль земли", "голубую кровь", становой хребет сословной монархии.

Белые лосины, белые перчатки. Золотые эполеты, аксельбанты, золоченное шитье мундиров. В общении с рядовыми солдатами эти дворяне часто себе позволяли мордобой и зуботычины. Чтобы нижние чины знали свое место. И это помимо предусмотренных уставом плетей и палок.

Третья группа - формальные "разночинцы". На самом деле - "дети любви", рожденные вне брака. Иначе сказать "бастарды" или по-простому - ублюдки. Отцы могли им дать образование и деньги, но не могли по закону передать по наследству дворянский титул.

Эти люди считали свое нынешнее щекотливое положение временным и стремились войти в более привилегированную из категорий своих родителей. То есть пойти в армию вольноопределяющимися или юнкерами, дослужиться до чина капитана и получить дворянство. Но внутренне они уже считали себя дворянами и с солдатами обращались так же как и свои более привилегированные "коллеги".

Последняя часть - карьеристы из простонародья. Не смотря на свою черную кость, они рвали задницу, мечтая о больших чинах и дворянских титулах. При этом корчили себя личностей святее папы римского, шугаясь от рядовых солдат как от прокаженных. Вели себя с рядовыми они совершенно по-скотски, даже хуже потомственных дворян. Всегда продвигалась линия, что офицер - "сияющая вершина", а нижние чины - грязь под ногами.

Наши же, казачьи офицеры выбирались из отличившихся в боях авторитетных казаков. Можно выразиться, что наши люди становились командирами "не по грамотам". В подчинении у них оказывались земляки, одностаничники, часто даже соседи. Дела служебные и личные тщательно размежевались. В бою случалось всякое, там это были строгие командиры, карающие за