дрожат, голова кружится — и как я только добралась? Наверное, на чистом адреналине.

Поднимаюсь в квартиру — тишина. Иду на кухню и залпом выпиваю стакан воды, хотя здесь бы не помешало и что покрепче. Наливаю второй, когда слышу хлопок двери. Надо же… явился.

— Эми, у тебя ПМС? — устало спрашивает Костя, останавливаясь в дверном проеме и привалившись к косяку плечом. — Что ты несла по телефону?

Поворачиваюсь к мужу, отставив стакан, и скрещиваю руки на груди. Внутри все еще клокочет обида и непонимание происходящего. Но и истеричкой выглядеть не хочу. Придумал тоже, ПМС…

— То, что видела собственными глазами. То, о чем говорят люди, — говорю, чувствуя, как меня будто душат. — И ты все же приехал домой. Клиенты наелись-напились? — не сдерживаю смешок.

— Клиенты остались с Игнатом, — отвечает Костя, проходя к столу и со вздохом опускаясь на стул. — А я летел через весь город, чтобы понять, какого черта ты несла. Я не хочу, чтобы у нас были недомолвки.

И вот смотрю в его лицо — так верить хочется. Ну не могла я столько лет жить с лицемером и прекрасным лицедеем. Я бы заметила хоть что-то, черт возьми!

— Недомолвки? — переспрашиваю, открывая сообщения с фотографиями. — Тогда ты, я думаю, сможешь объяснить, что это такое и почему ты едва ли не лезешь целоваться к этой ба… женщине?

Пусть я зла, но выражаться, как хабалка на рынке, меня не учили. Надо держать себя в руках. Хотя хочется парочку непечатных выражений вставить в наш разговор.

Костя берет мой телефон и листает эти три фотографии, в удивлении приподнимая брови. Я внимательно слежу за его реакцией, но… Или он готовился к такому повороту, или на самом деле ничего не понимает.

— Эми, дорогая, ты только поэтому?.. — он даже смеется, потирая ладонью лицо, но тут же одергивает себя: — Извини, я просто не понимаю. Да, на фото я. И это не монтаж. Но ты просто видишь то, что хочешь видеть, — теперь Костя улыбается, будто собирается объяснить трехлетке, сколько будет дважды два.

— Так давай, — тороплю его. — Я послушаю и твою версию. Надеюсь, обойдешься без киношной банальщины.

— Эмилия, неужели за все годы, что мы вместе, я дал хоть раз повод усомниться в себе? — уже серьезно спрашивает Костя. — Это наша клиентка. Дочка каких-то почти олигархов со своими тараканами, — для наглядности даже стучит по лбу. — Я лично ею занимался, а она такие деньги вкладывала, что в обеде я отказать ей не мог. Да, любезничал. Да, старался быть вежливым. И надо же, — качает головой, — какой кадр удачный выцепили. Но это секунда. Ты же знаешь, что субординация в нашем деле все.

Я только открываю рот, чтобы сказать, что дело не только в фотографиях. Но в последний момент почему-то решаю промолчать о Евгении. Его слова ничем подкреплены не были, так зачем зря сотрясать воздух?

— Допустим, — уже спокойнее киваю, — но почему тогда мне кто-то прислал эти фото?

Костя поднимается и делает шаг ко мне, но я выставляю руку вперед, давая понять, что пока мне его слов не хватает.

— Эмилия, ты же прекрасно понимаешь, что это все может быть происками конкурентов. Или же женщин, которых я послал, потому что у меня самая лучшая и красивая жена в мире, — все же муж незаметно оказывается около меня и прижимает к себе.

Я делаю вдох, но не для того, чтобы почувствовать аромат его туалетной воды, которую я подарила. Сейчас я словно ищейка, но чужого запаха на Косте нет.

— Это все очень странно, — отстраняюсь и упираюсь руками в грудь мужа, решая неожиданно начать перевести тему на больную для меня: — Так, может, нам все-таки стоит о ребенке подумать, чтобы больше ни у кого не было на тебя видов, а конкуренты наконец-то успокоились?

Нет, конечно, прямо сейчас я не собираюсь идти и воплощать эту идею. Но мне интересно, как сейчас отреагирует муж: снова заартачится или продолжит быть таким же паинькой, как последние двадцать минут?

— Эми, — качает он головой, произнеся мое имя так, словно опять разговаривает с неразумным ребенком. — Мы уже обсуждали. Давай еще немного подождем. Ты же умная женщина, мы не просто рядовые работники, которые могут спокойно все бросить и уйти в декретный отпуск. У меня сейчас очень сложный период на работе, вот разгребусь немного…

Моя отчетливая и даже не скрываемая усмешка прерывает очередные медовые речи Кости. Да, может, он все верно говорит. Но своих девочек я могу оставить на Риту, в модельном агентстве тоже есть кому меня заменить. Незаменимых на работе нет, а вот в семье… Но я уже не хочу ничего доказывать мужу — он все для себя решил.

— Хорошо, — отстраненно отвечаю, хотя ни черта не хорошо.

Но такая усталость наваливается, голова просто раскалывается. Сейчас бы только под одеяло, потому что утром уже надо быть в агентстве.

Этот день меня сразу подбросил на адреналин, а когда его действие закончилось, я словно выжатый лимон. Ни эмоций, ни сил.

— Хорошо? — удивляется Костя, кажется, не поверив своим ушам. — Эми, ты же не поверила этому бреду, — скорее убеждает меня, чем задает вопрос. — Ты думаешь, что после всего я смог бы с тобой так поступить? Если бы не ты, не твой отец, у нас бы ничего этого не было.

У нас, может, и не было бы, а вот у меня бы точно было. И какого черта Костя сейчас вспоминает моего отца?

Наверное, у меня действительно началась паранойя, но мне в его последней фразе слышится такой подтекст, словно муж живет со мной только потому, что должен.

Да, Костя не из богатой семьи, но он честно трудился еще с первого курса. Подрабатывал, писал работы за одногруппников — зарабатывал любыми способами. Это упорство и трудолюбие дорогого стоят. Поэтому мой отец ему и помог на первых порах. Да, я была влюблена по уши, может, чего-то могла не заметить, но мой папа-то явно не был покорен Костей.

— Ты с чего вспомнил про отца?