пятидневка – сижу, молчу да поглядываю. Ещё два дня и отправлюсь в собачий рай. Говорят, туда преждевременно попадают только озлобленные… Но я же спас Человека? Ничего не понимаю. Старый дурак, старый Пёс! Жил бы себе под забором и никто бы тебя не тронул. Хотя, кто знает, может есть и другой рай – для хороших собак? Наверно, так и есть и я его заслужил…

Красное яблоко

Короткий зимний день быстро клонился к закату и солнце почти скрылось за тёмной стеной спящих деревьев. Голые ветви слегка покачивались под набирающим силу ветром, птицы спешили вернуться в свои гнёзда – тёмные тучи успели плотно закрыть часть неба. Через час на землю спустится первая снежинка и начнётся снегопад.

– София! – вдруг раздался крик среди леса. – София, где ты?

Худенькая девушка в высоких валенках на босу ногу, в цветастом платье, едва прикрытая бушлатом и платком, бежала среди молчаливых холодных сугробов, то и дело спотыкаясь. В её глазах таилось отчаяние и страх, но она продолжала углубляться в чащу. Перед ней тоненькой цепочкой виднелись детские следы, блуждающие среди деревьев.

– София! Софиииия! – голос срывался на высоких нотах и дрожал.

– Нина! Я тут! – послышался в ответ детский шёпот.

В нескольких шагах у поваленного дерева стояла маленькая девочка лет пяти. Не переставая шмыгать носом и вытирать крупные слезы, она улыбнулась, как только увидела старшую сестру. Пытаясь сделать несколько шагов навстречу, София чуть не упала, но сразу же была подхвачена.

– Да что же ты… Зачем ты пошла одна в лес,а?

– Там был зая, такой смешной-смешной. А ма говорила, что он приносит подарки, пока я сплю. Яблочко. Я хотела дать ему яблочко. – ответила малышка и показала зажатое в варежке ярко-красное яблоко.

– Софи, ты могла заблудиться. Мама не знает, что ты ушла, давай быстрее домой пойдём. Замёрзла? – спрашивала Нина, заботливо растирая ладошки младшей сестре.

– Неа, не холодно. Только капельку. А заю пойдём искать?

– Завтра, милая, завтра. Пошли домой, пока совсем не стемнело.

Нина с тревогой поглядывала в небо, которое затягивали тяжёлые тучи. Она так спешила, что даже не запомнила, в каком направлении остался дом. Идти надо быстро, пока ещё видны следы, по которым нашла Софию. Только бы успеть до снегопада, только бы успеть.

Прошло несколько минут и крупный тяжёлый снег непрерывной стеной отделил девочек от всего мира. Он забивался за шиворот, слепил глаза, и что хуже всего – полностью замёл тоненькую тропинку. Сделав ещё несколько шагов Нина поняла, что не знает, куда идти дальше. Все казалось таким одинаковым, белым и бесцветным. «Где же деревня?».

– Нин, – прервал размышления тоненький голосок, – мне страшно. И я замёрзла.

– Ничего, ничего, потерпи, давай пойдём быстрее, ты согреешься. Подожди, вот стой, я тебя платком укутаю.

Девушка быстро сняла с себя пушистый платок и заботливо накинула на сестру, стараясь как можно плотней завязать его на маленьких плечиках. Сама же она осталась в старом бушлате, который едва держался на нескольких пуговках. Руки почти окоченели и Нина изо всех сил сжимала и разжимала пальцы, чтоб вернуть чувствительность. Снег продолжал идти, и сугробы становились все выше и выше… Маленькая София спотыкалась все чаще, пока не остановилась совсем:

– Я не могу больше. Я устала, Нин. Долго ещё?

– Ещё капелька, сестрёнка, ну же, давай. Придём домой, попьём чаю, а зая тебе подарок принесёт. Идём, идём.

– Нет, не могу. Холодно так, – тихонько прошептала София, – у меня глазки закрываются, я спать хочу.

– Нет, вставай, давай, иди ко мне.

Нина расстегнула пуговки и собрав оставшиеся силы подняла младшую сестру на руки, пытаясь соединить полы бушлата. Она не чувствовала ни холода, ни страха, только ответственность за Софию. Её надо принести домой!

– Соф, не спи, расскажи мне о зайке. Милая, смотри на меня, держись крепче! – отчаянно пыталась уговорить Нина малышку. Девочка становилась все тяжелее, сползала вниз, открывая холодному ветру хрупкую фигурку Нины. «Господи, дай мне силы донести ее домой!» молча молилась девушка.

Дом. Там сейчас так тепло и уютно, ма стоит у плиты, а отец читает газету, удобно устроившись в старом кожаном кресле. В камине весело потрескивают дрова, а огонь отбрасывает причудливые узоры на стены. Они бы с Софией читали любимую книжку, о маленьком кролике Флаффи, который любит кушать яблоки. Малышка знала ее наизусть, но внимательно продолжала слушать каждое слово, то вскрикивая, то задорно смеясь над приключениями зверька.

Нина не заметила, как опустилась на заснеженную землю, продолжая крепко обнимать сестру. Дыхание становилось все тише, сердце билось медленней.

– Софи… – едва слышно прошептала девушка, – Софи, прости…

Слова застыли на губах и едва видимое белое облачко быстро растворилось в воздухе. Её широко открытые глаза, полные надежды, были устремлены в тёмную глухую чащу. Цветастое платье, выглядывающее из-под бушлата, словно протест зимнему холоду, заботливо укрывало ноги девушки. А снег все шёл и шёл…

…Пожилая женщина смахнула слезу со щеки и судорожно вдохнула обжигающе холодный воздух. Она стояла одна у края столетнего леса, молчаливого, тёмного и грозного. Медленно достала что-то из кармана и положила возле ближайшего дерева.

– Спасибо, Нина, – тихо прозвучали её слова.

Развернувшись женщина медленно пошла в сторону ярких огоньков небольшой деревеньки, уютно расположившейся под звёздным небом. А позади на снегу осталось лежать ярко-красное яблоко.

Мила

Мила была слишком любопытной и немного хитрой – едва Надзирательница убедилась в том, что она в кровати и вышла из комнаты, девочка тихонько вылезла из-под одеяла. Стараясь как можно тише ступать по старому деревянному полу, она прислушивалась к звукам, доносившимся из-под широкой щели внизу двери. Через несколько секунд Мила аккуратно выглянула в коридор. Никого. Из соседних комнат не слышался даже смех подруг, любивших проболтать до утра вопреки строгому режиму.

Длинная белая ночная рубашка с кружевным подолом мешала шагать, то и дело шурша при каждом движении. Тряхнув копной светлых волос, Мила слегка её приподняла и на носочках пошла вдоль стены к каменной лестнице, ведущей на второй этаж. Ей казалось, что Надзирательница наблюдает за ней и стоит лишь ступить на первую ступеньку, как послышится высокий строгий голос, приказывающий вернуться в комнату. Девочка не раз сбегала по ночам, исследуя здание, в котором приходилось жить после Земли. Выходки не прошли безнаказанно – срок первичного обучения ангельскому ремеслу увеличили в два раза. Некоторые подруги перешли на второй курс и красовались своими безупречными белыми крыльями. Конечно, они не были столь большими, как у старших учеников, но