– Того уж нет, – ответил другой вольный без особого сожаления в голосе.

Что ж, это частично объясняло их глупость: не все проводники стремились объяснять опасности заранее, а «тур-бизнесмены» еще и умалчивали о многом, не желая отпугивать клиентов.

– Слушай… а если попробовать прорваться?.. – спросил третий.

– Тихо! – приказал Денис, и вольные тотчас умолкли.

В центр площадки сердяки пропустили его легко. Денису даже не пришлось сосредоточиваться особо. В среде мутантов существовала своеобразная иерархия, по которой сердяк всегда уступал дорогу черному быкуну. Быкун – гиене. Гиена – сирене. И все они не трогали эмиоников, к числу которых после заключения договора в Периметре автоматически причислялся и Денис.

Сейчас забавно вспомнить, как он загонялся по поводу собственной инаковости, однако жизнь бок о бок с демонстратором способна излечить от комплекса неполноценности практически любого. Ворон гордился тем, что мог весьма условно зваться человеком. Если Денис являлся наполовину эмиоником, то кем оказался Ворон в результате проведенного над ним эксперимента Сестринского, понять не выходило даже у него самого.

Из зоновой иерархии выпадали лишь крысы-мутанты, но они были существами, созданными искусственно, причем с неявными целями. Нечаев склонялся к мнению, по которому профессор Сестринский сделал из них универсальных помощников-защитников, стоящих на гораздо более высокой ступени развития интеллекта, чем собаки. Шувалов его оптимизм не разделял и втайне лелеял мечту познакомиться с неуловимым бессмертным профессором поближе.

Проблемы начались, когда Денис повел вольных с площадки: сердяки начали выказывать недовольство, затем имитировали атаку, когда расстояние меж ними и людьми достигло пяти шагов. Пришлось отступить и спешно искать выход, попутно злясь: чертовы охотнички умудрились настолько сильно разъярить мутантов, что даже эмионские уловки не действовали. Дениса одного все еще могли бы пропустить, но бросать людей в Зоне он не привык и не собирался. С тех пор он находился на той же площадке пусть и в отдалении от группы и подвергался «обстрелу» крупно- и мелкокалиберными предметами.

– Все, проводник? Думал, крутой, да? – фыркнул вольный. – Запал кончился?

Денис вытащил из кармана гайку и кинул на звук, почти не целясь. Судя по раздавшемуся ойканью и шипению – попал.

– Значит, так, придурки, – сказал он тоном, не терпящим пререканий, – сейчас оставляете все оружие, снимаете с себя выкидыши текстильной промышленности…

– Но… – попытались с ним спорить, – последняя коллекция же.

Денис фыркнул. Он полагал, что если ему и станут возражать, то лишь по поводу оружия. «TAR-21» или «Тавор», по праву считавшуюся штурмовой винтовкой двадцать первого века, бросать было жаль даже ему, не испытывавшему особого пиетета перед стрелковым оружием.

«Хорошо, не „STAR-21“, мне же голову оторвут, если в оружейной скажу, что именно в Зоне бросил», – подумал Денис. В ИИЗ работали в основном люди, упертые в науку, но на складах сидели такие любители всего стреляющего, взрывающегося и убивающего, что даже сталкерам иной раз становилось не по себе. О любой несущей смерть штуке они могли говорить часами, если не днями, и, разумеется, терять после очередной такой лекции оружие в Зоне становилось совестно.

– Это не обсуждается, – прошипел Денис. Не хватало ему еще пререканий из-за тряпок! – Забыли, как я к вам прошел? Уверяю, если буду один, то точно так же смогу и выйти. Есть возражения?

– Нет, – хором ответили вольные.

– То есть я могу быть свободен?

– То есть мы уже раздеваемся.

– Хорошо. Когда будете готовы, прете к моей группе на полной даруемой вам природой скорости, – продолжил Денис, игнорируя вздохи любителя моды и жутких расцветок. – Но только по моей команде, ясно?

– Это мне что же, в трусах по Зоне… – проблеял один из вольных, но на него зашикали товарищи, и отвечать Денису не пришлось.

Штанга тем временем подкатилась к нему почти вплотную: если руку протянуть, то можно дотронуться. Вот только прикасаться к ней не тянуло совершенно, при одной мысли об этом волосы по всему телу вставали дыбом, а предчувствиям своим Денис привык доверять.

– Нет… ну как же, а… – теперь не унимался уже другой охотник.

Денису аж интересно стало, чего тот распереживался, глянул мельком и фыркнул, сдерживая совершенно неуместный сейчас смех. С вольных удалось бы написать неплохую картину, а вернее, создать плакат и развесить в качестве антирекламы по городам Подмосковья с надписью вроде: «Не зная, не суйся». Он даже подумал, а не подкинуть ли эту мысль Шувалову или Ворону.

Первый вольный был лыс (причем абсолютно, даже на груди, ногах и в подмышечных впадинах), пузат не в меру и в семейниках какого-то жуткого грязно-розового цвета в сиреневую и оранжевую крапинку. Второй оказался более приличного вида: довольно накачанный, смуглый и в нижнем белье, вполне сошедшем бы за гавайские шорты длиной до колен. Крупные желтые и красные цветы, отстраненно напоминающие лилии, на темно-синем фоне смотрелись диковато, но приемлемо. А вот на третьем… до сего момента Денис как-то думал, что моде к минимализму подвержены лишь дамы с не слишком хорошим вкусом. Как оказалось, ошибался. И да… если бы он на себя напялил (вдруг, чисто гипотетически) нечто схожее, то тоже комплексовал бы. Светловолосый мужик с квадратной физиономией, к которой так и хотелось ввинтить прозвание англосаксонской, и довольно спортивный с виду стоял с каменным выражением лица и смотрел прямо перед собой, вперившись в одну точку.

– Не застуди, – прокомментировал Верин, и Денис, рассмеявшись, все же решил не отвлекаться от дела: Зона подобного не прощала, к тому же ей были совершенно безразличны и курьезная ситуация, и мода.

Научные данные в общий доступ не поступали, но не первый год ходящие по Москве сталкеры подмечали некоторые особенности поведения мутантов, а Денис не просто так водил в Зону именно научные группы. При постоянном общении с академиками да профессорами, конечно, бакалавром не стать, но кое-какие знания в голове откладывались.

Сердяки ориентировались в основном благодаря обонянию. Зрение у них не отличалось остротой, скорее, они замечали общий вид и цвета, а потому вещи, оставленные на площадке, восприняли как людей и вряд ли соотносили их с голыми недоразумениями, стоящими там же. Мутанты подергивали пятачками, втягивая в себя воздух, и словно бы щурились, приплясывая на месте.

«Вот когда пожалеешь об отсутствии ветра, – подумал Денис. – Их бы сейчас отвлечь хоть на секунду…»

– Эй… командир…

Денис цыкнул зубом и поморщился.

«Стоп! – одернул он сам себя. – А штангу они где откопали?»

Он пошарил взглядом и почти сразу наткнулся на распахнутое окно на втором этаже здания, бывшего когда-то не то офисом местной администрации, не то магазином или вообще рестораном. В пользу последнего говорили кокетливые фиалковые занавесочки с рюшами на окнах первого этажа. Из окна высовывалась сердячья морда. В пасти она сжимала гантель… Розовую! Площадку до здания разделяло расстояние шагов в тридцать-пятьдесят, к нему вела та самая асфальтовая дорожка.