Пихто пожалуюсь. А то чего это только я и посуду мою и половики выбиваю?

— Не надо деду! Он меня заставит занавески снимать и замачивать. А то и вовсе на прорубь стирать пошлёт. А мне нельзя! Я Весну встречаю!

— Тогда я тоже встречаю. Подвинься, рядом сяду, — домовой сел на тропинку рядом с котом и стал смотреть в горизонт.

А там — красота. Вот вроде бы смотришь: белое всё, до самого неба. А на самом деле уже и проталинки темнеют, и ёлки не такие мрачные, и небушко высокое, светлое. По нему птички летают, тепло своими песнями завлекают. А вон там, у заборчика, бледно голубые бутоны виднеются. Это первые подснежники пробиваются. Вот и следы на снегу от ботиночек, лёгкие такие, еле заметные.

— Ой, проворонили! Смотри, это же её следы, да? — подпрыгнул Мефодий. — Куда ж ты смотрел-то, мимо нас Весна прошла!

— Сам виноват, нечего было меня за хвост тянуть. Я с расстройства и не заметил. Побежали к дому, может, она на крылечке стоит.

Весёлая капель падала с крыши, зарываясь в талый снег. В лужице у ступенек купались воробьи, играясь с солнечными зайчиками. Чуть поодаль, на старом пне, покрытом скатертью, пыхтел самовар, и пара мышей перетягивала друг у друга кусок сала. Кучками лежали пряники и баранки, соседствуя с горками блинов и конфет. Тут же растеклись по блюдцам, отражая солнышко, разноцветные варенья и мёд. Тонко нарезанные кружочки колбасы прикрывали вязанку толстых сосисок.

— Вот, всё приготовлено, а она прошла и не заметила. Теперь две недели снег идти будет. А всё ты виноват, пристал со своими половиками, — Кузьма печально опустил голову и уже было собирался заплакать, как кто-то почесал его за ухом.

— А ты гармошку возьми, песню весёлую спой. Весна услышит, что ты её зовёшь, и вернётся, — рядом стоял дедушка Пихто и хитро улыбался. — Только ты не просто так пой. Видишь, на снегу половички лежат? Вы с мышами-то потопчитесь, попляшите на них хорошенько, что бы вся пыль на снегу осталась. А чистенькие мы в доме да на крылечке положим, что бы Весна знала, куда заходить надобно.

А Мефодий пока посуду перемоет, а то придёт Весна — самовар кипит, а чай пить не из чего. И постель новым покрывалом заправь, и подушки хорошенечко взбей. Иначе застыдит нас барышня: в гости пришла, а у нас не прибрано.

— Это мы сейчас, это мы мигом!

Закипела работа. И полы подмели, и дорожки к дому расчистили, и золу из печи выгребли, окна намыли, красота!

— Вот теперь и Весну встречать не стыдно, — улыбнулся дед Пихто и расставил у самовара чашки.

— Дедушка, — подставляя блюдце поближе к крынке со сметаной, мурлыкнул Кузьма, — а как же мы её встречать будем, если она мимо нас пробежала?

— Да как же мимо? Открою тебе страшную тайну: Весна только завтра придёт, а сегодня последний день зимы. А следы, что вы с Мефодием видели, оставила внучка нашей соседки, бабы Нюры. К бабе Маше за редькой прибегала. Зато смотри, как мы хорошо подготовились! Давайте пироги есть и чай пить. А завтра, глядишь, и весна в гости пожалует!

История четвёртая

Как Кузьма о златой цепи мечтал

— И кто переставил мои лапти? — важно, высоко поднимая ноги, хвалясь вязаными полосатыми носками, расхаживал взад-вперёд Мефодий.

— Кто, кто, дед Пихто, — муркнул под нос Кузьма и испуганно зажал лапой рот.

— С ума сошёл? — прошептал домовой, тут же присев рядом с котом на

лавку. — Сейчас придёт, заставит делами заниматься.

— Извини, я по привычке, хотел сказать — Пушкин, про деда случайно вырвалось.

— Вот вы где! Я с ног сбился, вас ищу, а вы на сеновале прохлаждаетесь, — показалась из середины стога потрёпанная ушанка с одним поднятым кверху ухом, а за ней вылез и весь дед.

— Мы воды принесли, полы подмели, из печки золу выгребли, у нас эта, как её, сиеста! Во! — Мефодий упал на спину в сено и прикрыл лицо панамой.

— И откуда ты только слов-то таких понабрался? — хитро прищурился дед, усаживаясь рядом с домовым.

— А Глебушка, внучок бабы Маши приезжал, планшет оставил. Я по нему передачи всякие смотрю. Про мир, где и как житьё-бытьё устроено, — Мефодий закинул ногу на ногу и лениво жевал соломинку, не забывая поглядывать на деда. Мало ли что ещё старому в голову придёт.

— Так вот кто хозяйскую игрушку умыкнул, а мы обыскались, — усмехнулся в усы Пихто. — Вернуть бы надобно.

— И ничего мы не умыкали, — возмутился Кузьма, — Глебушка сам его на столе оставил, а то, что игрушка упала и под печку закатилась, мы не виноваты! — развёл кот лапы в стороны, придав морде самое невинное выражение.

— Ну, ты-то известный сказочник. Про твой кошачий род ещё Александр

Сергеевич рассказывал, — дед Пихто протянул руку к коту и почесал его за ухом.

— И чего он такое про нас рассказывал? — подставляя другое ухо для почесушек, благосклонно промурлыкал Кузьма.

— Как что? Идёт направо, песнь заводит, налево — сказку говорит.

— Это мы можем. Наш род очень песнями славится, — развалился на спине кот, демонстрируя красивое рыжее пузо и намекая, что его тоже следует погладить.

— Да, и днём и ночью кот учёный всё ходит по цепи кругом, — продолжил стихотворную строчку дед.

— Это по какой такой цепи? — Кузьма перевернулся, сел на попу и вопросительно глянул на деда. — Мы коты, не собаки, чтобы на цепи сидеть. Это твой Пушкин что-то напутал. Давай, вспоминай, как оно на самом деле было!

— Так я ж и говорю, как написано, — дед почесал бороду, поднял вверх глаза, словно вспоминая слова, и продолжил:

У Лукоморья дуб зелёный,

Златая цепь на дубе том,

И днём, и ночью кот учёный

Всё ходит по цепи кругом…

— Подожди, что ты там сказал про цепь? Золотая? А толстая? Какой пробы, длина, вес? — кот подскочил на все четыре лапы и приблизил морду к лицу деда, почти касаясь своими усами его усов.

— Так откуда я знаю, у Пушкина про это ничего не сказано. Но думаю, что большая. Кот же по ней ходит туда-сюда, — снял с себя любопытствующего кота Пихто и пригладил седую бороду.

— Так, нам срочно надо найти дуб! А всем сказочникам золото выдают или только тем, кто со степенью? Я все серии «Фокусы наизнанку» посмотрел. Могу магистра с закрытыми глазами получить, — заскакал Кузьма вокруг деда.

— Думаю, что тут главное — много