– Догоняйте, догоняйте, только не упадите.

– Хватит ворчать, дедушка, – не выдержал Исмагилов. – Мы очень устали, дедушка, и очень голодные, хоть картошка найдётся?

– Бульба, а что ж ей не найтись? Лидочка, что там у нас осталось с ужина? Подай дорогим гостям, – прошамкал дед, не вынимая изо рта козью ножку.

Лидочка вытащила прихватом из печи чугунок с ещё горячей картошкой и поставила на стол. Достала из ящичка хлеб, который был завернут в белое полотенце, и нарезала его толстыми ломтями. Не забыла поставить и чашку с огурцами и луком. Красноармейцы дружно и с большим аппетитом всё это смолотили за считаные минуты. Затем, поблагодарив хозяев за угощение, попросились на ночлег, поскольку за окном уже стемнело. Дед определил их на чердак большого сарая, который находился во дворе. Поднявшись по лестнице на чердак, взводный и его бойцы устроились на сене и сразу же заснули.

Летняя июльская ночь коротка, и ранний рассвет разбудил бойцов. Но не сам по себе. Они проснулись от несмолкающего шума и грохота, который доносился с улицы. Приоткрыв дверцу чердака и прильнув ещё сонными глазами к щели, красноармейцы обомлели.

По большой дороге через деревню шли немецкие войска. Двигались всевозможные армейские части в большом количестве. От тяжёлой моторизованной техники содрогалась земля.

Все дворы в округе сплошь были заполнены вооружёнными людьми, расположившимися на кратковременный отдых. Не избежал этого и двор, где нашли временное пристанище трое красноармейцев.

– Как же их много! – прошептал Егор. – У нас и патронов-то столько нет.

– Товарищ командир, – тоже тихо произнёс Петренко, – у меня три противопехотных гранаты есть и одна лимонка.

Егор отпрянул от щели и вопросительно глянул на сержанта, затем произнёс:

– Гранаты? Це хорошо, Микола, только мы их для Гитлера припасём.

Тугой на юмор Петренко серьёзно кивнул в знак согласия.

Меж тем окончательно рассвело. Во дворе стоял зычный немецкий говор. Вражеских солдат, уставших от длительного перехода, двор привлёк своим колодцем, и они прямо возле него, раздевшись догола, начали производить помывку, вытаскивая вёдрами холодную воду. Рядом была аккуратно сложена форма, и пирамидой стояли винтовки с автоматами.

– Обнаглели, сволочи, – проговорил Егор. – Ишь ты, ничего не боятся. Эх, пальнуть бы сейчас по ним из пулемёта, по их голым ж… Чую я, братцы, что будет у нас последний и решительный бой, как поётся в Интернационале. Да, Равиль? Что молчишь, шайтан?

– Да, товарищ лейтенант, потому что нам отсюда уже не выйти.

– Як не выйти? Они там, мы здесь. Какого ляда они сюда попрутся? – зашептал Петренко.

– А ну как попрутся? В общем, готовьте оружие, товарищи бойцы, на всякий случай, – заключил Егор.

Меж тем на свою беду во двор из дома выскочила Лидочка по каким-то делам и быстро пошла к сараю, опустив голову и не замечая голых мужчин. Те, в свою очередь, заметили её и втолкнули в образованный ими круг, гогоча во всё горло.

Солдаты развлекались тем, что гоняли по кругу обезумевшую девушку, щипая её и хватая за одежду.

Наконец Лидочке всё же удалось вырваться, и она с перепуганным лицом побежала куда глаза глядят.

Из толпы голых мужчин отделился молодой парень и кинулся за ней под ещё больший хохот и улюлюканье сослуживцев.

Лидочка как ошпаренная металась по двору, стараясь увернуться от преследователя. Наконец ей на глаза попалась лестница на чердак сарая, и она, не придумав ничего лучшего, а точнее в эту минуту ничего не соображая от страха, начала быстро взбираться на чердак.

Как молния, ворвалась Лидочка на чердак, спасаясь от насильника, и забилась в самый дальний угол. Буквально через несколько секунд ворвался и её преследователь.

В полутьме чердака он начал искать свою жертву. Присмотревшись, немец отчётливо разглядел трёх вооружённых людей, которые стояли как каменные и недоумённо взирали на него.

Мгновенно оценив обстановку не в свою пользу, он метнулся назад к дверце чердака. Исмагилов, стоявший ближе всех к выходу, кинулся наперерез и хотел преградить немцу путь к отступлению. Но тот отшвырнул его с такой силой, что маленький Равиль, как собачонка, отлетел в карнизный угол чердака.

Егор быстро опомнился и воспрепятствовал немцу покинуть чердак. Он метнулся к нему и, ухватив за ноги, повалил. Немец быстро освободил одну ногу и сильно ударил Егора пяткой в лоб, да так, что лейтенант на несколько секунд потерял сознание, а из его глаз посыпались искры.

Голый немец вскочил и, неистово вопя, кинулся к чердачной двери. Он с силой толкнул её от себя, но дверца не поддалась, так как открывалась вовнутрь.

Этот факт и сыграл с ним злую шутку, потому что наконец-то в дело вступил тяжёлый на подъем Петренко. Николай обхватил немца своими огромными ручищами за талию и по-борцовски упал с ним на спину. И в этом положении они начали бороться на полу, разнося во все стороны кастрюли, котелки и другой чердачный хлам с неимоверным шумом.

Исмагилов передёрнул затвор винтовки и приготовился стрелять в немца, но пришедший в себя Егор быстро подскочил к нему и приставил кулак к его лицу.

– Не смей! – прошипел он.

Меж тем шум на чердаке и вопли немца привлекли внимание во дворе. Солдаты притихли и стали вслушиваться в происходящее на чердаке.

Егор подскочил к окаменевшей Лидочке и выпалил ей в лицо:

– Кричи, дура! Громко кричи.

Но Лидочка продолжала молча стоять, трясясь от страха.

– Да кричи же наконец! – зашипел ей в лицо Егор. – Дура!

И он сильно ухватил её за грудь.

Девушка хлёстко ударила его по рукам и отскочила. Затем, набрав воздух в лёгкие, закричала что было мочи, да так, что Егор чуть второй раз не получил контузию.

Солдаты во дворе вновь загоготали, отпуская похабные шуточки и продолжая спокойно одеваться.

– Всё, пропала девка, прокололась, – громко хохоча, выкрикнул один из приятелей голого немца.

Меж тем Петренко локтевым суставом перехватил немцу горло и сильно сдавил. Тот захрипел, немного подрыгал ногами и замолк навсегда.

Все, тяжело дыша, смотрели друг на друга и на голого немца, вытянувшегося по струнке на полу.

– Ох и здоровый кабан, – наконец заговорил Егор. – Небось говорила ему мама: погубят тебя девки. Не послушался.

Затем, глубоко вздохнув, серьёзно произнёс:

– Значит, вот так вы пришли в наш дом, без стука. Насиловать. Ладно, без стука и мы вам будем бошки отрывать.

Немного помолчав, Егор настороженно продолжил:

– Братцы, а ведь скоро они его хватятся, к тому же ещё и помощничков пришлют. А Миколы на всех не хватит.

– Командир, не надо издеваться, – тяжело дыша, произнёс Петренко.