И слава Богу.

В ее жизни и так хватает проблем, чтобы еще связываться с мужчинами. Достаточно и того, что каждое утро она с трудом поднимается с постели и напоминает себе, кто она такая. Теперь…

Ее зовут Лия Хаскин.

Да, теперь ее зовут только так и не иначе.

Если бы было возможно навсегда забыть, кем она была раньше, и оставить в прошлом прежнюю жизнь… Если бы…

* * *

– Господи, и это называется удар? – покачав головой, простонал Марко, глядя в телевизор. – Моя выжившая из ума бабушка могла бы сыграть лучше.

Эй Джи улыбнулась:

– Твоя бабушка играет в бейсбол?

– Для «Ангелов» она была бы подходящим принимающим.

– Для «Калифорнийских ангелов»? Он озадаченно посмотрел на нее:

– Эй Джи, я же шучу.

– Я понимаю, Марко, – произнесла она, слегка хлопнув его по руке.

Облегченно вздохнув, он рассмеялся:

– Вот и хорошо, а то я уже начал волноваться.

– Ты, верно, подумал, что я очередная глупышка, которая будет цепляться к каждому твоему слову?

– Глупышка? Ты? Никогда!

– Ладно, не скромничай. Ты же притягиваешь к себе девок как магнит, – шутливо поддразнила она Марко. – Бьюсь об заклад, что я первая умная женщина из всех, с кем ты встречался.

– Умная? – с сомнением промолвил Марко. Эй Джи пожала плечами:

– Ну интеллигентная, если это слово тебе больше нравится.

– Да, это звучит лучше. Когда я слышу слово «умная», мне представляется этакая учительница из Новой Англии, застегнутая на все пуговицы, а не диковатая соблазнительница с латинской кровью в жилах.

– Я – соблазнительница? – Эй Джи подняла руку с намерением ударить Марко в грудь, но в этот момент он вперился в экран и дико заорал:

– И это удар, ублюдок?! Ты же всю игру испортишь!

Вздохнув, она передумала бить Марко и потянулась к тарелочке с поп-корном, стоявшей на кофейном столике, однако нашла в ней только несколько невспученных зернышек кукурузы.

– Прости, – рассеянно проговорил Марко, не отрывая глаз от телевизора. – Я подмел все, пока ты трепалась по телефону.

– И не оставил мне ни единого приличного зернышка! – с деланным негодованием воскликнула она, ставя на место тарелку. – Ты же знаешь, как я их люблю.

Он пожал плечами:

– Я здорово проголодался.

Она опустила голову. У него всегда был завидный аппетит.

Марко всегда хотел есть.

И всегда хотел ее.

Она пододвинулась поближе к нему, так, чтобы обнаженное бедро тесно прижалось к его мускулистому телу. На Марко были только мокрые после недавнего купания плавки. От его длинных светлых волос, так же как и от ее собственных, исходил едва уловимый запах хлорки.

– Давай, Ривера, закручивай! – крикнул он в экран отбивающему «Янки». – Крутани его, и игра сделана!

– А ты не хочешь крутануть меня? Мы вполне можем этим заняться, если ты не против, – промурлыкала она, соблазнительно щекоча его щеку кончиками пальцев. – А хочешь, я крутану тебя?

Моргнув, он взглянул на подругу, и на его губах появилась кривая ухмылка.

– Ты не хочешь, чтобы я досмотрел игру?

– Почему это ты так решил? – продолжала ворковать она, погладив его мощную грудь и перемещая руку к холму, возвышающемуся под плавками.

Со стоном он стиснул ее в своих объятиях, и Эй Джи почувствовала, как неистово бьется сердце в его могучей груди.

– Забудем об игре, – прохрипел он.

– Но ты же любишь «Янки».

– Некоторые вещи я люблю больше.

Вещи, подумала она с легким разочарованием.

Например, секс…

Ну что ж, она тоже его любит.

Но он никогда не говорил и даже не намекал, что любит ее.

«Ладно, – подумала она, закрыв глаза, когда горячие губы Марко впились в ее шею, – не будем торопить события».

Всему свое время – настанет час, когда он будет обожать ее так же, как сейчас она обожает его.

Он объяснится ей в любви и попросит выйти за него замуж…

Она блаженно вздохнула, когда его руки и губы унесли ее в страну, где сбываются самые сокровенные мечты и желания.

* * *

– Он в ауте! – неистово закричал Тони, срываясь, как сотни других зрителей в «Фенвей-парке», с места. Как все, исключая Лию.

– Что это такое?! Дьявол! Нет, ты видела? – рычал Тони, повернувшись к Лии и в негодовании потрясая руками. – Этот «Янки» был в ауте. Как можно считать, что он добежал?

С явным усилием Лия изобразила на лице крайнее возмущение.

– Судья что, ослеп? Ты видела, что он был в ауте? – вопрошающе вскричал Тони.

– Конечно, видела, – ответила Лия, и Тони плюхнулся на свое место, сунув руку в пакет с крекерами.

Лия сидела, тупо уставившись на поле, но совершенно не следила за происходящим, притворяясь тем не менее, что она всецело захвачена игрой.

– Это видели все, – проворчал он. – Этот парень был в ауте.

К Тони повернулся толстяк с передней скамейки, в одной руке он держал булку с сосиской, а в другой – пакетик поп-корна:

– Такое уже было в девяносто пятом. Ребята здорово оторвались и победили.

– Сегодня они не победят, – мрачно заверил толстяка Тони. – Я точно знаю, что не победят.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, и все тут.

– Ты что, психиатр?

– Не совсем.

– Спортивный обозреватель?

– Я клерк.

Человек пожал плечами:

– Ставлю двадцать пять баксов, что «Ред соке» проиграет.

– За кого ты болеешь?

Толстяк поправил на голове кепку с эмблемой «Ред соке».

– Я просто реалист. Я больше других хочу, чтобы «Соке» вышел в следующую серию. Но я говорю тебе, что они никуда не пройдут. Принимаешь пари?

– Принимаю, – ответил Тони.

– Отлично, пятьдесят баксов.

– Пятьдесят? Только что было двадцать пять.

– Правда? Я передумал. Давай поднимем ставки. Видимо, ты не очень-то уверен в их победе, если не хочешь рискнуть пятьюдесятью баксами.

– Они выиграют. Отвечаю пятьюдесятью.

– Вот и хорошо. – Толстяк переложил пакетик поп-корна в левую руку и протянул Тони правую.