– Ну, это… пока одна, – возразил Энди. – Я хотел спросить тебя: ты все еще думаешь о сдаче квартиры в аренду?

– Конечно, почему бы нет, – ответила Эвви, прожевав кусочек бекона.

– Ты ведь сейчас не пользуешься квартирой, верно?

– Ну, разве что для того, чтобы лежать на полу и среди ночи размышлять о своем горестном существовании.

Энди перестал жевать, и его брови поползли вверх.

– Шучу. – Сказала она, решив, что он все равно не поймет, только будет зря волноваться. – Я давно не была там.

– Знаешь, это как оставить деньги на столе и уйти. Ну, с финансовой точки зрения, – пояснил Энди. Его логика была безупречной. Возможно, он сейчас искал подвох в словах Эвви.

– Наверное, ты прав, – с некоторым подозрением кивнула она.

– Не наверное, а точно, – многозначительно произнес Энди. – Твой рукав в сиропе.

Она промокнула липкую точку на манжете своей рубашки.

– Ты хочешь, чтобы я сдала квартиру кому-то конкретно? Ты что, выселяешь Роуз[4] так скоро?

– Ха! – начал Энди без всякой улыбки на лице. – Конечно нет! Я думаю, что детям должно быть не меньше десяти, прежде чем они смогут быть полностью независимыми.

Он сделал глоток кофе.

– Кстати, пока я не забыл. У Роуз через неделю танцевальный вечер и она попросила меня передать тебе одну просьбу. Она хотела бы, чтобы ты пришла и сделала ей прическу и, главное, косы.

Роуз было всего семь лет, но она уже не доверяла отцу не то что завить волосы, а даже сделать поделку для школы – машинку из спичечного коробка.

– Она обо всем подумает, – добавил Энди. – А на днях она перестала называть меня «папа», теперь только «отец». Совсем как в «Маленьком домике в прериях»[5].

– Но ведь отец и папа это одно и то же, – недоуменно нахмурилась Эвви.

– А ты подумай еще раз. Кого зовут отцом?

– Священника, – выпалила Эвви, – и еще капитана фон Траппа[6].

– Так я могу передать Роуз, что ты придешь? – настойчиво уточнил Энди.

– Конечно, – согласилась Эвви. – А теперь скажи мне, кого ты хочешь спрятать в моей квартире.

– Ну, хорошо. У меня есть друг, который несколько месяцев будет в городе, и он ищет место, где жить.

– Друг? – удивилась Эвви. – Это кто-нибудь, кого я знаю?

– Мой друг Дин.

От этой новости ее глаза раскрылись еще шире.

– Тот самый бейсболист Дин?

Она знала, что один из друзей Энди был питчером[7], но никогда с ним не встречалась.

– Уже нет, – вздохнул Энди. – Он недавно закончил спортивную карьеру, а сюда приедет, чтобы немного успокоиться и насладиться нашим бесподобным морским воздухом.

– Я постоянно забываю, что профессиональные спортсмены уходят на пенсию на десятилетия раньше других людей. Ему едва за тридцать? И он уже получает пенсию. Очень мило!

– Все немного сложнее. Ты бы наверняка все знала, если бы я не забирал у тебя выпуски Sports Illustrated.

– Я все равно не стала бы их читать, – призналась Эвви. – Кстати, в доме лежит еще один номер.

– Я видел, – усмехнулся он. – Именно в нем есть фото Дина.

– Постой. – Она щелкнула пальцами. – Бейсболист Дин. А не он ли поехал крышей? Так, кажется, выразились журналисты.

Энди удивленно уставился на нее.

– Дин не поехал крышей. Он потерял руку. Нет, не в том смысле, что остался без руки, у него их две. Он потерял свой коронный бросок. А так он абсолютно нормален.

– Да что с ним такое?!

– Ну хорошо, давай я объясню тебе так. Он был очень хорошим питчером, а потом вдруг стал очень плохим питчером. Почему… понятия не имею.

В этот момент у их стола остановилась Диана Марстен. Она управляла хозяйственным магазином «Эстер», который располагался в аттике и раньше принадлежал ее матери. Диана часто обедала в «Компасе» по субботам вместе с мужем, а иногда и в компании своей маленькой собачки Зигги, которая постоянно норовила ткнуться во что-нибудь своим крошечным носом.

– Доброе утро, – поприветствовала подошедшая женщина их обоих.

– Привет, Диана, – ответил Энди. – Как дела?

– Грех жаловаться, – прозвучало в ответ.

Но Эвви по опыту знала, что это неправда. Меж тем Диана повернулась и положила руку ей на плечо:

– Рада тебя видеть, Эвви.

Эвви бросила взгляд на Энди и немного напряженно улыбнулась.

– Спасибо, Диана. Я тоже рада вас видеть.

Диана начала с нескольких новостей о соседях с их «болячками», вежливо называя их «проблемами», затем заговорила о своих проблемах, а потом пошла наслаждаться французскими тостами. Эвви вздохнула.

– Она заботится о тебе, Эв.

– Я понимаю. Но все это… так тяготит. Стоит мне появиться на улице, как она говорит, что я подхвачу простуду. А если я стану оставаться дома, она решит еще, что я сижу дома и горюю.

Последние слова Эвви почему-то произнесла шепотом.

– Но она же сказала, что рада тебя видеть, – возразил Энди.

Эвви покачала головой:

– Все это не более чем сочувствие. Все эти похлопывания по руке, тихий голос. Через пару недель в клинике намечается посадка деревьев, и тогда все будет еще хуже. Все будут просто смотреть и ждать, когда я заплачу.

– Ты не должна плакать. Все и так знают, как сильно ты его любила.

На самом деле знали далеко не все. Например, не знал Энди.

– Я не понимаю, – пожала плечами Эвви. – Никто не жалеет Тессу Васко за то, что ее муж умер, и она по-прежнему ходит на все вечеринки.

– Так Тессе Васко девяносто два года.

– Ну и что?

– А то, что тебе не девяносто два и тебе не нужны ходунки или кислородный баллон, чтобы пойти в продуктовый магазин.