дома — на расстоянии вытянутой руки — ни на чём не ехать — дорогОго стоит!). А старый бульвар на ул.64 Армии (где я жила 23 года), там осталось еще 28 видов деревьев и кустарников — мы с Васюшей специально посчитали в 2015 году (уже не 38, как это было в далеком 1987 году, когда я однажды переводила на английский язык текст из диссертации (она и была этому бульвару посвящена!) для одной прелестной женщины, которая мне сказала, что редкие европейские бульвары могут похвастаться таким биологическим разнообразием деревьев!), а бульвар на улице Кирова — 3-километровая прелесть почти без разрывов для машин! — с очаровательными двойными желтыми фонарями! А наша несравненная Волга с Сарпинским островом (одним из 3-х самых больших речных островов в Европе) — прямо напротив нашего места, где мы живем (5-10 минут пешком от дома до пристани и 15 минут до Сарпушки — на пароме!).

Васюша и я — не граждане мира! Нам не надо бежать из дома в поисках интересной жизни. Как можно, вообще, бежать от своей интересной жизни (об этом очень тонко рассуждает героиня, университетский преподаватель, в книге «Недоразумение в Москве» Симоны де Бовуар). А — там, что там? «Всё- чужое!» — с ужасом повторял Юрий Лотман, приехав как-то в Германию на конгресс по семиотике культуры. И я его хорошо понимаю! Как понимаю и И.А.Гончарова, который в поздние годы своей жизни упирался и ни за что не хотел ехать на юг «поправлять здоровье», повторяя: «Ну, ежели вы свезете меня туда вместе с моим кабинетом!» — и это И.Гончаров, который, всем известно, в возрасте 40 с лишним лет на фрегате «Паллада» два года неистово носился по морям и океанам (но штормы он и тогда не выносил!).

Вообще, если человек в своей жизни сумел создать свой прекрасный дом и среду обитания вокруг, он вряд ли с такой маниакальной страстью будет стремиться к путешествиям. В «Нравственной философии» Ральф Эмерсон о том, кто путешествует, пишет, что он «убегает от самого себя от недостатка самобытного развития». А Артур Шопенгауэр в «Афоризмах житейской мудрости» написал жестко: «Внутренняя пустота и отвращение к самому себе гонят людей в общество, на чужбину или в путешествия».

Итак, все перечисленные мною сферы жизни представляют для меня исключительный интерес и наслаждение. Они будут основными в этой книге.

Свои тексты я хочу сделать «живыми», т. е. «читабельными» (считаю, что, в основном, тексты как в научной, так и художественной литературе чаще всего «тошнотики», сквозь которые продираться порой очень неприятно).

Чтобы текст был приятным для чтения, он должен соответствовать четырем критериям, а именно: быть точным (мысль должна соответствовать слову); быть глубоким (проникать в самую суть проблемы); быть быстрым и лёгким (и при этом компактным, но емким) и, наконец, быть интересным.

Эту формулу «хорошего читабельного текста» (как я ее назвала — «интеллектуальный квадрат текста») я предложила еще в своем авторском курсе (См.: Методические рекомендации к авторскому курсу «Рефлексивная психология в контексте культуры» Волгоград, 1998 — Лекция № 14, С. 19–20;) и в своей диссертации (См.: «Развитие рефлексии студентов технического вуза в процессе обучения психологии». Самара. 2004, С. 242).

А еще мои тексты должны отвечать двум идеалам нашего бытия: состоянию «высочайшей образованности» и состоянию «величайшей простоты» (формула жизни Ф.Гёльдерлина — и моя тоже!) — поэтому у меня везде ссылки на умных и образованных авторов. И — очень много примеров — для простоты восприятия («живое знание», по С.Франку) — без этих примеров это были бы формальные, скучные, неживые тексты.

И еще. Я хочу, чтобы меня читали умные, образованные и добрые читатели (другие читатели — мне не нужны!).

Несколько слов о названии книги. Перебрала в лингвистической игре очень много вариантов: жизнь — как пунктир, как миг, как мгновение, как волна(ы), как блики, как качели, как синусоида (оказывается, есть с таким названием роман у В.Пикуля!), как дихотомии, как антиномии, как оксюморон, как когнитивный диссонанс, как принцип дополнительности, как иллюзии, даже «И-И» (в противовес С.Киркегору с его «Или-Или»), подчеркивая значимость всего в этой жизни, а не — непременного выбора). Но, во-первых, много книг с такими названиями уже изданы — их пруд пруди в интернете (и можно нарваться на авторское право), а, во-вторых, многое стало просто затертым клише и трюизмом.

И тогда я задала себе вопрос: «Что для меня в жизни очень важно?». Ответ пришел мгновенно: «рефлексия» (размышление) — самое радостное состояние моей души — это к тому же и — тема моей диссертации) и — конечно, «ночь» (самая лучшая для меня часть суток). И получилось очень точное и очень ёмкое название моей книги «Мои ночные рефлексии».

Они («Мои ночные рефлексии») будут написаны (в отличие от размышлений Марка Аврелия «Наедине с собой») совсем в другой — не поучительной — стилистике!). И — в отличие от «Ночных бдений» Бонавентуры — не в средневековом готическом стиле (хотя…).

И, поскольку, мои тексты написаны не по принципу диахронической линейности (скучной последовательности), а по принципу «синхронического анализа» (по Ф. де Соссюру), то -

Каждое эссе — автономно и можно читать отдельно — не по порядку.

2. МОЙ АНГЛИЙСКИЙ

Начну немного с необычного ракурса. Хорошо известно, что существуют целые профессиональные династии (военных, врачей, учителей и других). Но мало кто знает, что есть и противоположная сторона: когда упрямые дети категорически не хотят идти по стопам авторитарных родителей (а, может быть, и не авторитарных) и выбирают наперекор — другие профессии, которые часто могут им и не соответствовать. Не могу судить, как разыгрывался жизненный сценарий в одном конкретном случае, но он, на мой взгляд, интересный. Один из примеров — очаровательная дочь одного прелестного врача-психиатра (не знаю, была ли мать тоталитарной — мне она такой не показалась, хотя я ее и видела в своей жизни только один раз). В свое время дочь категорически не захотела стать врачом (сама рассказывала об этом), а поступила в политех. Когда ее мать в возрасте 78 лет, трагически погибла на собственной яхте (на нее упала балка) и нужно было продолжить профессиональную деятельность матери (у нее был известный в нашем городе психиатрический центр по реабилитации), дочь призналась в интервью журналистам, что горько пожалела, что когда-то не стала врачом.

Но есть ещё один сценарий (третий): когда авторитарные родители всё-таки не в состоянии убить любовь ребёнка к предмету. Это — про меня.

История моей влюбленности в английский язык началась с 5 класса