Райэннон с горечью призналась себе, что она не принадлежит к большинству женщин.

— У меня такое чувство, будто я должен вам какого-то рода компенсацию, — через секунду снова заговорил он. — Мог бы я угостить вас кофе? Или, может, пообедаем?

— Ничего вы мне не должны, — натянуто возразила она.

— Вы замужем? — спросил он. — Или у вас есть возлюбленный?

— Нет! — Столь прямой вопрос озадачил ее, и она ответила, не подумав.

— Просто я вам противен? Впрочем, после случившегося не могу упрекать вас за это.

— Вы мне не противны… Ведь я не знаю вас.

— Если это вас интересует…

Райэннон не решилась сказать, что это ее не интересует. Если она хочет быть нормальной, полноценной женщиной, то надо и вести себя как обычная женщина и начинать прямо сейчас. Ведь то осталось в прошлом.

Они поднялись на площадку, и мужчина ухитрился так встать, что перегородил ей дорогу. Он достал из кармана визитную карточку и протянул ей.

— Гэбриел Хадсон, — представился он. — Мой бизнес — воздушные грузоперевозки.

Имя известное. Гэбриэл Хадсон владел одной из самых крупных и знаменитых частных фирм в стране. Карточка подтверждала это. В углу знакомый логотип — ангел и крылья. Его имя в центре летящим шрифтом. Реклама компании всегда использует тему заботы о клиентах и скорости доставки грузов. Рекламные ангелы, словно ребенка, возьмут бесценные посылки в нежные руки и доставят их в любой конец Новой Зеландии и мира. Их услуги пользовались популярностью. В компании Хадсона гордились созданной службой под названием «От двери к двери». Это означало, что с момента поступления и до доставки каждый пакет оставался под строгим контролем компании «Энджелэйр»[1].

Хадсон был уважаемым бизнесменом. Коммерческий успех, которого он добился, не достигнув и тридцати лет, вызывал всеобщий восторг. А в прошлом году в довольно короткий список самых богатых людей страны попало и его имя. Хадсона лишь не было на тех фотографиях, что украшали страницы бульварных газетенок. Свою частную жизнь он тщательно оберегал от вездесущих журналистов.

— Я пользуюсь вашей службой, — выпалила она. Да и кто не пользуется «Энджелэйр» в Новой Зеландии?

— Мы доставляем ваши мозаики?

— Да, а еще книги. — Надо же как-то смягчить ее неуклюжее замечание.

— Книги?

— У меня галерея и книжная лавка.

— Где? — Он склонил голову набок.

Она и так уже сказала слишком много. Но пришлось ответить:

— Несколько недель назад мы переехали на Хай-стрит. — Для центра Окленда арендная плата оказалась невысокой. Потому что в лавке будут торговать новым для главной улицы товаром. Но все равно придется платить в два раза больше, чем за такое же помещение в пригороде.

Райэннон надеялась, что дополнительная уличная торговля и предложение покупателям предметов искусства компенсируют затраты.

— Как называется ваша галерея?

— «Мозаика». — Теперь уже бессмысленно скрывать.

Какой-то молодой человек бегом поднимался по лестнице. Твердая рука Гэбриела Хадсона легла на ее талию и чуть подвинула девушку в сторону. Парень промчался мимо них, бросив беззаботное «благодарю».

Ее плечо уперлось в твердые мужские мышцы, бедро коснулось его бедра. Она узнала цитрусовопряный аромат, который остался в памяти после первой встречи.

И вновь по коже у нее забегали мурашки, а горло будто стянуло узлом, но Хадсон начал подниматься, позволив и ей продолжить поспешный подъем.

На следующем уровне она остановилась, чтобы пропустить двух велосипедистов. Из лифта вышло несколько пассажиров.

— Вы не хотите сказать мне свое имя? — проговорил Гэбриел.

— Райэннон, — подавляя давно сформировавшуюся привычку, ответила она. — Райэннон Льюис.

— Рай-эннон, — повторил он, словно пробуя на язык слоги. — Валлийское?

— По происхождению.

— Я бы хотел как-нибудь побывать в вашей галерее. И может быть, нам удастся пойти куда-нибудь выпить кофе? — Тон небрежный. Взгляд глаз цвета неба в зимнее утро.

Цивилизованный мужчина, знаменитый, уважаемый, привлекательный и успешный… Если она даст ему от ворот поворот, то, конечно, такому не придется далеко ходить, чтобы найти более покладистую женщину. Он, наверное, тут же вычеркнет ее из памяти.

— Я не люблю надолго оставлять помощника одного, — все же отказалась она.

— После работы? — настаивал он.

— Мне надо сдать в банк наличные.

У Гэбриела голова чуть склонилась набок, он опустил веки, уголки губ дернулись книзу. Наверняка подумал, что она стесняется.

Вспомнив свою прежнюю решительность, Райэннон быстро поправилась:

— Это занимает не больше двадцати-тридцати минут. Мы закрываем в шесть. Только по субботам в два.

Неужели она это сказала? Молчаливо приняла приглашение мужчины? Сердце ушло в пятки, потом снова вернулось на место.

Гэбриел кивнул, принимая информацию. Проводил ее до машины. У Райэннон язык прилип к небу. Он не коснулся ее, но ждал, пока она застегнет ремень безопасности. Потом захлопнул дверцу и отступил. Она отъехала, а он помахал на прощание рукой.

Поднимаясь по лестнице к своей машине, Гэбриел озабоченно хмурился. После их первой встречи он решил, что мысли о женщине на парковке преследуют его потому, что он виноват перед ней. Но когда сегодня он заметил ее, то испытал буквально взрыв возбуждения, странное чувство скованности сжало грудь, взмокли ладони. Он не помнил себя в таком состоянии с тех пор, как первый раз пригласил девочку на прогулку. Но тогда он был простофилей подростком. И сегодня тоже?..

Ему хотелось схватить ее и не отпускать до тех пор, пока он не узнает о ней все. Гэбриел подошел к машине и нажал кнопку на пульте. А сам вспоминал, как первый раз коснулся ее, а она отскочила в сторону.

Она немножко оттаяла, когда прочла на визитке его имя. На мгновенье мелькнула циничная мысль. Он вспомнил других женщин, которые проявляли возросший интерес, узнав, кто он. Но даже тогда Райэннон колебалась. Ее последующая капитуляция удивила его.

Он сел в «ауди» и включил мотор. Райэннон, Рай-эн-нон. Ему нравилось произносить слоги ее необычного имени.

Проверив зеркала, он огляделся и начал спускаться на нижний уровень. Итак, она не знала его. Но достаточная ли это причина быть такой неприветливой? Ко всем ли мужчинам она так относится? Что заставляет женщину быть такой настороженной?

На ум пришли какие-то ответы. Он бессознательно крепче вцепился в руль. Заныла челюсть, и он понял, что слишком крепко сжал зубы. Надо расслабить мышцы и не делать поспешных заключений. Женщина с первого взгляда не бросилась в его объятия. Ее не привлекла даже приветливость, написанная у него на лице. Но это вовсе не значит, что у нее не в порядке с головой.