— Я рада, что у нас круглый год зима, — сказала я.

— Я тоже, — отозвался он.

Улыбка сошла с его губ. Тогда я в первый раз почувствовала — нет, осознала, — что Генерал увидел, как пылко я желаю помочь. Но сколько бы я ни доказывала ему свою готовность, он не снимает в отношении меня своих ограничений. Разумеется, я не бросаю попыток добиться своего. Мы ведь только и делаем, что «пытаемся»: выжить, выстоять и, несмотря ни на что, вернуть свое королевство.

Я нашариваю в вытоптанной траве меч и, подняв его, хмурюсь при виде Мэзера, устремившего взгляд за мою спину. Его лицо непроницаемо — это идеально подходит монарху, но страшно раздражает в друге.

— Что там? — прослеживаю я его взгляд.

В нашу сторону едут всадники, их силуэты на жаре размываются и плывут. Но на таком расстоянии отчетливо видно их число — один, два, три, четыре. От облегчения у меня перехватывает дыхание. Они вернулись. Все. Они выжили.

— Они здесь! — проносится мимо меня Мэзер.

Подобрав юбки и бросив приготовление еды, из лагеря выбегает Элисон. Из палатки, подхватив сумку с лекарствами, выскакивает Финн. Я бросаю меч и устремляюсь за Мэзером, не сводя глаз с приближающихся фигур. Вон тот человек — это Генерал? Он как-то странно заваливается в седле. Он ранен? Конечно, ранен! Двое из них проникли в окрестности столицы Спринга, Эйбрила, а двое других — в его морской порт, Лайнию. Не то чтобы в самую глубь королевства, но все же в пределах области влияния Ангры. Миссии в этих землях никогда не обходятся без пролитой крови.

Мы с Мэзером добегаем до них первыми. Финн, несмотря на крупную комплекцию, обгоняет Элисон и тут же разбирает сумку с повязками и мазями. С лошади обессиленно валится на землю Дендера. Белые, как у всех винтерианцев, волосы падают на ее лицо, закрывая легкие морщинки в уголках глаз и губ — ей около пятидесяти, как и Элисон. Пытаясь отдышаться, она прижимает руку к животу и поворачивается к слезающему с коня Гриру.

— Нога, — выдыхает Дендера, указывая Финну на глубокую рану на бедре Грира.

Грир в ответ отмахивается, показывая на нее саму:

— Ей хуже.

Он глубоко и ровно дышит, уткнувшись лбом в седло. Его короткие волосы цвета слоновой кости слиплись от пота и крови. Он излучает неумолимую решимость браться за любое дело, любую миссию, и мы с легкостью забываем о том, что он старше нас всех. Хенн соскальзывает с лошади рядом с Дендерой, забрасывает ее руку себе на плечи и помогает подняться. Он так бережно поддерживает ее, что мне кажется, будто я подглядываю за чем-то интимным, и хочется смущенно отвести взгляд. Странно, что у меня возникло такое чувство. Мы все одинаково относимся друг к другу — скорее маленькая разношерстная армия под командованием Генерала, нежели семья. Интересно, если бы мы не находились в столь бедственном положении, захотели бы Хенн с Дендерой стать настоящей семьей?

Все четверо покрыты ранами, перетянутыми повязками из разорванных рубашек. Повязки запятнаны буро-красным — высохшей и свежей кровью. Генерал — единственный, кто, спустившись с лошади, стоит прямо, неподвижно возвышаясь над всеми и бесстрастно глядя на нас. Я столько времени провела вместе с Мэзером, что давно должна была бы научиться невозмутимости. Но я застыла на месте, скованная волнением, не в силах сдвинуться, чтобы помочь Финну и Мэзеру.

Я лихорадочно оглядываю каждую лошадь, каждую сумку. Они достали половинку медальона?

— Уильям! — Крик Элисон лишь на пару ударов сердца опережает ее саму. Она бросается к мужу, не думая о том, ранен он или нет.

Генерал обхватывает ее худенькое тело руками и отрывает от земли, точно медведь, сжимающий тряпичную куклу, — сила и власть рядом с хрупкостью и кротостью. Они крепко обнимают друг друга, уязвимые в такой редкий момент проявления чувств. Генерал ставит жену на землю.

— Она в Лайнии. Ее привезли туда в день нашего отъезда.

Финн опускает повязку, которую прижимал к ноге Грира. Мэзер, держащий у губ Дендеры бурдюк с водой, поднимает взгляд. Я хватаю ртом жаркий тяжелый воздух. Голова идет кругом. С самого падения Винтера мы только и делаем, что ищем по всей Примории медальон, но лишь несколько раз получали зацепку, где будет находиться его половинка. Одну из них Ангра постоянно перемещает из городов Спринга в отдаленные поселения неподвластных королевствам земель Примории — подножие Пейзлийских гор, морские порты, — чтобы нам сложнее было вернуть обе половинки медальона. Но теперь мы близки к нашей цели. Грудь распирает от возбуждения, которое, я знаю, сейчас охватило нас и недавно охватывало их — до того как они были ранены. Генерал обязательно отправит кого-нибудь за половинкой медальона. А отдохнувшие и бодрые солдаты — лучшие воины, поэтому он ни за что не пошлет на задание тех, кто только что вернулся. Что означает…

Я бросаюсь к Генералу. Окинув взглядом сначала Мазера, потом Финна, он объявляет:

— Вы вдвоем отправляетесь немедленно.

— Им понадобится помощь, — встаю я резко. — Я с ними!

Генерал глядит на меня так, будто вообще забыл обо мне. Нахмурившись, он качает головой.

— Не сейчас. Мэзер, Финн, через пятнадцать минут вы должны быть готовы к отъезду. Собирайтесь.

С болтающейся на плече сумкой Финн стремглав бежит к лагерю. Ни на секунду не замешкался. Я смотрю на Генерала, сжав зубы.

— Я готова. И иду с ними.

Взяв лошадь под уздцы, Генерал направляется к лагерю. Остальные следуют за ним — все, кроме спокойно наблюдающего за нами Мэзера.

— У меня нет времени на споры, — резко говорит Генерал. — Задание слишком опасно.

— Слишком опасно для меня, но не для нашего будущего короля?

Он бросает на меня взгляд.

— Ты победила Мэзера в бою на мечах?

Я кисло морщусь. Генерал все понимает по выражению моего лица.

— Вот поэтому это задание и слишком опасно для тебя. Мы так близки к цели, что не имеем права рисковать.

Высокая трава хлещет по моим бедрам, сапоги с каждым шагом взметают грязь все выше.

— Вы ошибаетесь, — не унимаюсь я. — Я могу помочь. Могу…

— Ты уже помогаешь.

— Ну да! Тот мешок с рисом, что я в прошлом месяце купила в Отеме,[4] спас наше королевство!

— Твоя помощь нужна нам здесь, — замечает он.

Я хватаю его за руку, заставляя остановиться, и он поворачивается. Его лицо, белая борода и волнистые пряди светлых волос забрызганы кровью и грязью. У него такой усталый вид, что неясно, сделает он сейчас следующий шаг или упадет.

— Я способна на большее, — умоляю я. — Уильям, я готова.

Однажды я назвала его отцом. После всех его историй о моих родителях, умиравших на улицах столицы Винтера — Дженьюри, когда Спринг захватил наше королевство, историй о том, как он подобрал и спас меня, мне, восьмилетней девчонке, казалось вполне естественным назвать его отцом. Но, побагровев так, что я испугалась, как бы у него из носа не пошла кровь, он рыкнул, чтобы я никогда его так не называла.