предметов, которые можно было запустить в голову директору. Не нашла ничего подходящего, до чего я смогла бы дотянуться, не рискуя быть остановленной охранником, который маячил в дверном проёме. Я задохнулась от негодования. Кадровичка и охранника с собой притащила! Правда думала, что я буду сопротивляться увольнению? Физически?

Внутри меня образовалась какая-то безжалостная ледяная сволочь. Это вроде бы была я, но одновременно я ощущала нечто новое, какую-то не свойственную мне силу.

Прищурившись, я поцедила сквозь зубы, глядя на виновника моих бед:

— Да чтобы вам пусто было! Чтоб вы провалились! — и, внезапно вспомнив самое страшное проклятие, используемое дочкой соседки, добавила — посылаю лучи поноса всем здешним идиотам!

Да, понимаю, это детский сад, но я была расстроена. Я же говорила: день не задался, причём ещё с прошлого вечера.

Хлопнув дверью, я гордо удалилась.

Глава 2

На ужин у меня сегодня была коробка эклеров и бутылка вина. Во-первых, требовалось растворить в желудке злосчастный рис, во-вторых, нужно отпраздновать печальное окончание моей карьеры. Ладно, фиг с ней, с работой. Новую найду. Но тот факт, что столько лет своей прекрасной жизни я потратила впустую, меня печалил.

Следующий день, как и положено безработной, я провела в кровати, размышляя над своей непутевой жизнью. Приниматься за поиск работы было неохота. Конечно, никуда не денешься, искать придётся, но сначала надо было как-то собрать себя в кучу и понять, в каком направлении двигаться. Можно было направить стопы к конкурентам. Те бы приняли меня с распростертыми объятьями. В конце концов, я не самый плохой сотрудник, чтобы не думал обо мне директор. Кроме того, у конкурентов приземлилось немало бывших сотрудников нашей фирмы, так что дорога проторена. Почему-то всё во мне противилось такому исходу. Видимо, в глубине души я понимала, что везде одно и то же. Ну, или это были признаки надвигающейся хандры. Вообще, душа требовала творчества, но ни петь, ни плясать я не умею, так что работа в этой области мне не светит. Имея изворотливый ум, я всё же больше склонна к технике и науке. Хотя сменить поле деятельности хотелось. Финансово я без работы могу несколько месяцев протянуть, запасы риса в доме достаточные.

«Тягостные раздумья о грядущем» были прерваны телефонным звонком.

— Слушай, ну ты даёшь! — голос коллеги Насти, с которой у меня установились более или менее приятельские отношения, дрожал от предвкушения сенсации. — Вся фирма о тебе гудит.

«Надо же, это не фирма, а сборище паровозиков. Гудят они! Работали б с таким энтузиазмом!» — подумала я, но вместо того, чтобы озвучить это вслух, спросила:

— О чём гудят? Привет, кстати.

— Как ты директора прокляла обсуждают.

— Чего?!

— Ты не в курсе? Он вчера домой вернулся, а в квартире пусто, хоть шаром покати. Жена его бросила и, пока он на работе был, вывезла из дома всё, до последнего крючка в ванной. Наняла фирму для перевозки, и они за день справились. Секретарша директора говорит: всё твоё проклятье.

— Что? Я-то тут причём? Я с его женой даже не знакома. Может, и зря. Судя по всему, умная женщина. И предприимчивая.

— Да фиг с ней, с женой. Дальше слушай! Он в запале выбежал из дома. Не знаю, куда спешил. На поиски жены или в кабак. Главное, не заметил открытый люк и в него провалился! Две ноги сломал!

— И опять: при чем тут я? Я за открытые люки в нашем городе не отвечаю. За закрытые, впрочем, тоже. Нашли, понимаешь, городскую хозяйственную службу в лице несчастной меня!

— Как причём? Ниночка утверждает, что ты директору пожелала провалиться и чтобы пусто было. Вот оно и сбылось!

Ниночкой звали секретаря нашего директора. Как истинный секретарь по призванию, она проводила часы работы, в основном болтая с подругами. Трудилась не покладая рук, а точнее ухоженных наманикюренных ноготков, которыми она ловко клацала по клавиатуре компьютера, тусуясь в социальных сетях. Иногда отвлекалась на телефон, чтобы заняться генерированием слухов и сплетен в различных группах вотсаппа, перемешивая их с фотографиями котиков и советами, как стать стройнее.

Ниночка была чрезвычайно увлечена всем загадочным и мистическим, поэтому не удивительно, что самые обычные происшествия она связала с несуществующим проклятьем. Тем более, что меня она считала той ещё ведьмой по совершенно не магическим причинам.

— Слушай, подруга. Ну, ладно Ниночка, но ты-то, надеюсь, не веришь в эту чушь про проклятья?

-Я б, конечно, не поверила, если бы не одно «но», — продолжала совершенно счастливая от причастности к происходящему коллега, — ты вообще помнишь, что в кабинете начальства наговорила?

— Смутно, но совершенно точно знаю, что как могла, держала себя в руках.

— Получилось так себе, — отрезала Настя. — В общем, неаппетитная вишенка на торте происходящего: сегодня половина коллектива отсутствует. Слегли с расстройством желудка. Ну, хорошо, может не половина, может, четверть. Ещё некоторые толпятся в офисе, не отходя далеко от туалета. Это особо ответственные, типа нашей кадровички. Причём, заметь: ни один нормальный сотрудник не пострадал. Только директорские любимчики и идиоты. Кстати, я по просьбе болящей кадровички тебе звоню. Сама она, видать, опасается. Можешь завтра на работу приехать?

— Ни за что! Я туда возвращаться не собираюсь! Я уже смирилась с переменами в жизни и даже отпраздновала.

— Можно подумать, директор бы тебя назад взял. Да и не до тебя ему сейчас. В больнице он с переломом двух ног и острой диареей. Сама понимаешь, диарея сильно усложнила диагноз «закрытый перелом». Ну или наоборот, ноги сломаны не особо вовремя. В любом случае, обратно тебе хода, конечно, нет. Однако кадровичка, обдумав ситуацию, предлагает вместо увольнения по статье оформить всё по обоюдному согласию. Видимо надеется на лучшее. Ниночка утверждает, что проклятье снять может только тот, кто его наложил, ну или баба Нюша.

— Кто такая баба Нюша? —недоумённо уточнила я. Хотя, казалось бы, это не та информация, что необходима мне в этот конкретный момент жизни.

— Сильная ведьма, адрес которой по случаю нашелся у нашей Ниночки. Будешь смеяться, но несколько коллег адресок записало.

Как же хорошо, что я не работаю больше в этом дурдоме. Я явно недооценивала градус неадекватности своего бывшего коллектива. С другой стороны, увольнение по собственному желанию — это лучше, чем увольнение в связи с профнепригодностью. Ладно уж, схожу, подпишу. Заодно навещу засранцев и кое-какие личные вещи заберу.

Со вчерашнего вечера