– Кто? – оживилась Майка.

– Да Москвичёв. Снова какую-то глупость придумал. В школу зовёт.

– Ага, прямо разбежались. Только шнурки погладим, – сказал Петухов.

Все рассмеялись, и Ленка напечатала коротко и ясно: «Щас».

Получив ответ, Женька расслабился.

– Не вибрируй, Лёха. Она в соседнем доме живёт. Мигом явится и выпустит нас отсюда.

– А с рукой что делать? Краска совсем засохнет.

– Ерунда. Я у мамы возьму жидкость для снятия лака с ногтей. Зверь! Любую краску мгновенно смывает. Будешь как новенький.

Прошло пятнадцать минут. Ожидание затягивалось. Женька поминутно поглядывал на часы, а Лёха молча сидел, выставив руку в сторону, чтобы ненароком не испачкаться. Наконец Женька не выдержал.

– Ну где она там? За это время можно три раза туда и назад сбегать, – возмутился он и отстучал новое послание: «Ты где?».

Ответ его обескуражил. Прочитав два коротких слова «В пингвине», Женька потерял дар речи. «Пингвином» называлось кафе-мороженое, расположенное неподалёку от школы.

– Видал? Мы тут страдаем, в заточении томимся, а она, оказывается, в кафе развлекается! – в сердцах воскликнул Женька и отстучал: «Чё там делаешь?».

Получив новую эсэмэску, Синицына пожала плечами.

– Странный вопрос. Что можно делать в кафе?

«Мороженое ем» – ответила она.

– Зря ты ему сказала, где мы. Сейчас тоже притащится, – недовольно проворчал Петухов.

Вопреки их ожиданиям Женька в кафе не появился и эсэмэсок больше не присылал.

– Затих, – прокомментировал Шмыгунов.

– Понял, что ему не обломится, – добавила Майка.

Они не ведали, что у пленников случилась трагедия: связь с миром прервалась. Женькин мобильный разрядился.

– Вот гадство. В самый неподходящий момент, – сокрушался Женька и приказал Лёхе: – Доставай свой.

– Откуда? У меня отец его ещё позавчера отобрал, после того, как я «пару» по алгебре получил. Говорит, что я кроме игрушек ничем не занимаюсь.

– Ничего себе! У тебя родители совсем озверели! Человек даже сигнал SОS послать не может! – возмутился Женька. – Пора их воспитывать.

– Воспитаешь тут…

Лёха в сердцах махнул рукой и нечаянно полоснул по джинсам. На тёмно-синей ткани осталось белое пятно.

– Вот непруха! Ещё и джинсы вымазал! Теперь мне отец точно башку открутит, – расстроился он.

Женька мог бы сказать, что это чепуха и пятно ототрётся, но у него не повернулся язык лгать лучшему другу.

Друзья мрачно уставились на злосчастное пятно. Только теперь они начали осознавать, что такое безвыходная ситуация. И тут Женьку в очередной раз осенило. Его лицо просветлело, и он радостно сообщил:

– Лёха, считай, тебе крупно повезло!

– Издеваешься?! Почти новые штаны придётся выбрасывать. Мне их только в прошлом месяце купили, – обиделся Лёха.

Он не ожидал такой чёрствости от друга. Но Женька уверенно заявил:

– Зачем же выбрасывать? Теперь они куда дороже стоят.

– У человека горе, а ты со своими шуточками, – рассердился Лёха.

– Это не шуточки. Это перст судьбы. Я понял, нас не зря здесь заперли. Недаром говорят, что в жизни нет ничего случайного. Это же поворот всей жизни.

– Чего? – не понял Лёха.

– Смысл жизни. Сечёшь? – с пафосом воскликнул Женька.

Лёха промолчал и только обиженно засопел. Он отнюдь не считал вымазанные краской штаны смыслом жизни. Видя его недоумение, Женька объявил:

– Я понял, кем мне предназначено быть! Дизайнером.

– Чего? – снова протянул Лёха и повертел пальцем у виска, но Женька не обратил внимания на этот жест. Он был выше мелких обид и с воодушевлением продолжал:

– Ты видел, какие джинсы продаются в самых модных и дорогих бутиках?

– Ну? – неопределённо промычал Лёха.

Откровенно говоря, он не считал себя экспертом в области моды и в дорогих бутиках никогда не был. Женька снисходительно пояснил:

– Там такое рваньё висит – праздник бомжа. На помойку выбросишь, никто не подберёт. Твоё пятно просто пустяк, о котором даже говорить не стоит.

– Мне-то что с твоих бутиков? У меня же обыкновенные джинсы.

– Понятное дело, до стильной одежды они пока не дотягивают, – Женька критически осмотрел Лёхины штаны и оптимистично заявил: – Немного подкрасим, порвём в паре мест, будет самое оно.

– Ну уж нет! Я свои джинсы рвать не стану, – наотрез отказался Лёха.

– Не хочешь рвать, не надо. Добавим колорита: лишь несколько мазков, и будет полный порядок. Пойми, тебе терять всё равно нечего, а приобрести ты можешь о-го-го!

Женькино «о-го-го» Лёху не воодушевило.

– Что это тебе забор, что ли? От масляной краски они колом встанут, – проявил он недюжинную сметку.

– Я же не предлагаю их целиком красить. Надо по ним только пятернёй пройтись. Дело говорю.

Женька уже рисовал в своём воображении красочную картину, которая обрастала всё новыми деталями.

– Прикинь, в бутике барахло стоит бешеные бабки только потому, что на нём стоит имя известного дизайнера. Да я таких моделей сто за час наштампую. Представляешь, торговая марка «Москвичёфф и компания».

– Что ещё за компания? – насупившись, поинтересовался Лёха.

– Ты. Будешь моим компаньоном. Мы такое производство развернём!

– Размечтался. Как будто ты шить умеешь? – фыркнул Лёха.

– Не путай, Лёха. Дизайнер – это тебе не портной. Это мозг всего дела, усёк? – важно произнёс Женька. – Для начала возьмём готовые джинсы, а потом, когда разживёмся, народ наймём.

Женька оценивающе посмотрел на Лёхины штаны, и Лёхе очень не понравился его взгляд.

– Не дам, – решительно отказался он и отступил на шаг.

– Вот чудак! Своего счастья не видишь. У тебя будут супермодные порты, а не ширпотреб с рынка.

– А мама?

– Что «мама»? Она даже рада будет, когда ты станешь партнёром в модельном бизнесе. Будешь её по всему миру возить. Она тобой гордиться станет.

– Ага, хитренький. Я в краске измажусь, а он с чистыми руками, – возразил Лёха.

– Плохо же ты обо мне думаешь. Я ради дела на всё готов. Вот смотри, – сказал Женька и обмакнул пятерню в краску.

Потом поднял руку и спросил:

– Доволен?

Женькин поступок так потряс Лёху, что тот потерял дар речи, а вместе с тем и бдительность. Очнулся он, только когда Женька припечатал ладонь прямо ему на штаны.