– Винный край, между прочим, – заметил Гальвес. – Таких коньяков, как здесь, больше нигде не сыщешь.

Детеринг кивнул. Пилот легко вышел по приводу на просторную посадочную площадку вербовочного офиса имперских ВКС, и вот шасси катера коснулись рыжеватого, порядком запыленного покрытия. Из невысокой башенки контрольно-дистанционного пункта выбрался усатый седой унтер в белой форменной безрукавке и шортах.

– Джентльмены… – буркнул он, – его милость ждет вас.

– Мы спешили, как могли, – не без сарказма отозвался Детеринг. – Но звездолетами нас пока еще не обеспечили.

– Мне идти с тобой? – спросил Гальвес, оставаясь в кабине.

– А китель твой где?

– Вон, в шкафчике… я ж в наряде, забыл?

– Иди, иди… портупею не забудь и постарайся вести себя прилично.

Качая головой, Йорг медленно двинулся к приземистому двухэтажному строению, почти скрытому пирамидальными тополями. Вербовочный офис находился на окраине города, и пахло здесь уже не душной жарой стекла и металла, а – цветочным ветром равнин. Всего шесть тысяч на северо-восток от Порт-Кассанданы, и вот совершенно другой климат, даже небо другое.

Характерная городская вонь, не ощущаемая для человека привычного, но бесконечно преследующая Детеринга в Порт-Кассе, осталась далеко-далеко за спиной. Пригород трехмиллионного Уорвика был тих и прозрачен. Ожидая, пока Гальвес накинет на себя китель и застегнет портупею, Йорг шагал по упругому покрытию площадки нарочито неспешно – ему хотелось отдохнуть от люто надоевшей столичной жары, и он цедил недолгие свои минуты этого неожиданного вечера, как дорогое вино.

Курт нагнал его у тополей.

– Покурим? – спросил он.

– Мне хочется поскорее управиться, – мотнул головой Детеринг. – Да и начальника, насколько я знаю, ждут шестеро детей и два внука. А дело тут к закату.

Гальвес понимающе кивнул и шагнул к стеклянным дверям первым.

В небольшом холле, который украшали цветы и модели звездолетов на стенах, из-за стойки резво выдернулась рослая, с густой каштановой косой дама в форменной блузке с погонами первого лейтенанта.

– Прошу прощения, джентльмены, – виновато улыбнулась она. – Я говорила с психологом по поводу…

– Да хоть с завхозом, лейтенант, – мрачно зевнул Детеринг, – бардак у вас тут превосходит все мною виденное, а на Флот я насмотрелся. Где шеф? Нет-нет, провожать нас не надо. Хватит с меня.

Они с Гальвесом взбежали на второй этаж раньше, чем начальник офиса успел распахнуть дверь своих апартаментов.

– Добрый вечер, – выдавил улыбку Йорг. – Майор Детеринг, исполняющий обязанности дежурного следователя. Первый лейтенант Гальвес – мой помощник…

– Мартин Лоде. – Крупный седой полковник с густым загаром на морщинистом лице развернул кресла возле своего письменного стола и вытащил из стенного шкафа пепельницу, на которую Йорг не обратил ни малейшего внимания, – достав из портфеля свой инфор, он приготовился к записи.

– Вы собираетесь фиксировать нашу беседу? – нервно заломил бровь начальник офиса.

– Разумеется, – кивнул, не поднимая глаз, Детеринг. – А иначе какой смысл в нашем прибытии? Вы же не думаете, что Резидентура начнет официальное расследование инцидента, не имея протокольной записи?

– Собственно…

– Что – собственно, ваша милость? Вы хотели просто побеседовать с глазу на глаз? Но, может быть, вам следовало обратиться к духовнику? Нет уж, извините. Вы подняли оперативного дежурного планетарной Резидентуры СБ, оперативный направил к вам следователя – и теперь вы не хотите, чтобы разговор шел под протокол?

Лоде махнул рукой.

– Пусть будет так, как вы решите. Но прежде, чем вы начнете запись, выслушайте одну вещь… это все – далеко не случайность. Мы имеем дело с первым звеном в цепи событий, которая неминуемо приведет ко взрыву.

– Цепь? Взрыв? Давайте-ка с самого начала, ваша милость.

Полковник говорил сбивчиво, часто перескакивая с одного на другое, и в конце концов Детеринг поймал себя на мысли, что перед ним вовсе не военный, а просто старый склочник, порядком вызверившийся на весь белый свет. По словам начальника вербовочного участка, в Уорвике действуют как минимум два благотворительных фонда из Метрополии, представители которых «ведут разговорчики», пропагандируют пацифизм и настраивают население против Флота. Когда Лоде помянул доблестные ВКС в пятый раз подряд, Йорг потерял терпение.

– Почему именно Флот? – поинтересовался он как можно более безразлично. – А Десант?

– Десант? – машинально переспросил Лоде. – А при чем тут Десант?

– А Десант к Вооруженным Силам уже не относится?

– Какая чепуха! – фыркнул полковник. – Ну что такое Десант, кому они нужны, в самом-то деле? Все знают, что Флот, и только Флот, является основой устоев, платформой, на которой зиждется храм имперской морали…

– Ну и дела, – шевельнулись губы Курта Гальвеса.

– Хорошо, – кивнул Детеринг. – И вы утверждаете, что вся городская полиция ими подкуплена?..

– Давно и с потрохами!

– А на какие, простите, деньги?

– Что-о?

Детеринг растерянно провел рукой по стрелке на правой штанине.

– Видите ли, ваша милость, – поднял он глаза на полковника, – благотворительные фонды, как правило, не слишком богаты… Особенно когда речь идет о фондах, занимающихся социально неблагополучными… все эти вдовы, вечно безработные алкоголички, обычно неспособные назвать имя отца очередного ребенка – ну вы ведь сами знаете, не правда ли? Обыватель не любит жертвовать на содержание бездельников, поэтому такие фонды зачастую сидят без гроша, с парой рваных штанов и все такое. А полиция обычно просит много, даже очень много, иначе нет смысла рисковать. Так вот понимаете, что у нас с вами получается – вы заявляете, что полиция подкуплена людьми, не имеющими для этого денег… И смотрите, тут у нас еще… допустим, я сейчас инициирую расследование финансовой деятельности этих самых провокаторов, и расследование покажет, что средств у них – только на молоко для убогих. И тогда что? А тогда мое начальство вынуждено будет связаться с вашим, и… вы понимаете?

– Вы мне не верите, – скривился Лоде. – Хорошо же… я… Я найду, куда мне обратиться.

– Вопрос не в том, верю я вам или не верю, – примирительно поднял руку Детеринг, – а в том, имею ли я основания для возбуждения дела, или же я их не имею. На данный момент я их не вижу, о чем заявляю вам, господин полковник, совершенно официально. Пропаганда, как вы говорите, пацифизма? Взбудораженные мамаши? Да вы представляете, сколько таких мамаш в масштабах Империи? Особенно в последнее время. И, разумеется, полиция в данном случае практически бессильна. Камень – не оружие, ваша милость, тем более когда речь идет о камне, неспособном даже причинить вред вашему офису. Мать кандидата Вольфа хотела привлечь внимание к своей персоне – увы, своего она добилась. Нам с вами остается только вздохнуть…