картины, ещё и ещё. Сколько Лена так просидела, она не знала. Когда монах убрал ладонь с её глаз, она заморгала, потёрла глаза кулаками и посмотрела в окно. За окном была ночь.

Вернувшись в гостевой дом, психологиня тихонько забралась на своё место и, едва коснувшись головой пёстрой подушки, провалилась в сон.

Нефтяник тихо поднялся со своего места, убедился, что девушка уснула и москвич Андрей тоже крепко спит, и разбудил айтишника. Мужчины, осторожно шурша одеждой и сумками, вышли в темноту таёжной ночи.

В это же мгновение монах и проводник открыли глаза…

***

Васянов выкладывал из сумки приборы, замотанные в плёнку, и расставлял их у подножия ступы. Эдик снимал с приборов полиэтилен.

– Что это? – спросил айтишник.

– Это, братан, наши маленькие электронные друзья, – ответил нефтяник. – Вот этот приборчик определяет состав любого материала. А вот эта машинка может просверлить даже алмаз, который, как известно, самый твёрдый материал на нашей планете. А вот эта штукенция – что-то вроде рентгена или георадара, короче, просвечивает объекты из любых материалов. Я эту чёртову ступу сейчас на атомы разберу…

– Где ты их взял?

– Где-где… в Караганде! Нет такого прибора, который нельзя было бы купить за бабло. Я же нефтью торгую! Вот ты зачем сюда приехал?

– Ну… я хочу один конкурс в интернете выиграть, на самое необычное видео. Думал, получится демона заснять… Было бы круто! – сказал Эдик.

– Во-во… я тоже думал, что мне настоящего демона покажут, – отозвался Васянов. – Отмахал полстраны, чтобы только сюда попасть. Думал, увижу эту образину – может хотя бы испугаюсь. Я ж нихрена не боюсь, понимаешь? Вообще нихрена.

– По-моему, это классно.

– Чего классно? Я же ничего не чувствую, понимаешь, братан? Ни страха, ни радости, ни удовольствия. Я жизни не чувствую! И ничего не хочу. Ты вот конкурс хочешь выиграть, бабла срубить. А я ничего не хочу. Уже давно. Сюда рванул, думал, как-то поможет. А тут хрень какая-то. Слепили эту глиняную конуру, прилепили крышку от говнопровода, закорючек на ней нацарапали и втирают наивным гражданам, что, мол, это священная печать, а в конуре сидит злой бабайка. Щас разберёмся, кто там сидит и сидит ли вообще!

Мужчины запустили приборы. Но ясности это не принесло. Приборы показывали, что ступа сделана из кремния, а печать – из сплава редкоземельных металлов в невообразимой комбинации. Радар показывал, что внутри строение сплошь залито бетоном. Когда запустили устройство для сверления, чтобы проделать ход для светодиодной камеры, прибор моментально нагрелся и отключился.

Но нефтяника это не остановило. Он снова и снова запускал свои чудо-машинки. Айтишник наблюдал за ним и с каждой минутой ему всё больше становилось не по себе.

– Знаешь, я чего только не пробовал, – продолжал Васянов. – С парашютом прыгал, на тарзанке летал с самого высокого моста в Южной Америке, в подводные пещеры погружался. Даже на Эверест ходил. Правда, с Эверестом не сложилось, я в промежуточном лагере два дня валялся, блевал да сосал кислород из баллона. На третий день меня спустили обратно в базовый лагерь. А у меня ни расстройства, ни разочарования, всё пофигу. С акулами плавал – пофигу. Со скал на монокрыле сигал – пофигу. Всё пофигу! Жена ушла, детей забрала – пофигу. Пробовал в запой – без толку, даже бухло не помогает.

Один за другим приборы перегревались и выходили из строя.

– Ну уж нет, – хрипел нефтяник, – обещали демона показать, так давайте!

Он начал пинать металлическую печать.

Эдик осторожно попятился к деревьям…

– Васян, чего орёшь? – раздался вдруг мужской голос из темноты.

– Кто там вякает? – рявкнул нефтяник.

– Боец Васянов! Не ссать! – прозвучало в ответ.

– Базарбай?!

Кто-то взял айтишника за руку. Он вздрогнул и оглянулся. Рядом стоял Аким. Он сунул Эдику в руки масляный светильник и приложил палец к его губам.

– Всё будет хорошо, не бойся, – прошептал Аким. – Ты только фонарь держи крепче и ничего не бойся. Всё будет хорошо, – повторил проводник.

За его спиной Эдик увидел заспанного москвича с бубном в руке и психологиню, которая держала в руках белое вафельное полотенце и зелёную армейскую фляжку.

Аким шепнул айтишнику, чтобы тот поднял фонарь и держал так. Парень послушно поднял руку со светильником.

Из темноты в круг жёлтого света шагнул монах.

– Базарбай! – заорал побледневший нефтяник. – Как?! Ты же… Я же сам видел…

Базарбай – так звали закадычного армейского друга, с которым будущий нефтяник Васянов подружился, когда служил на границе с Афганистаном. Сам Базарбай в шутку называл себя «суровый челябинский казах-полукровка».

Однажды девять бойцов, в числе которых были Васянов и Базарбай, возвращались в часть с дальнего кордона. Уставшие, пыльные, отупевшие от жары, они въехали на небольшом армейском грузовичке в очередное ущелье и попали в душманскую засаду. Ведь эти горы, эти ущелья и тропы на границе с Афганистаном издавна были «шёлковым путём» азиатского наркотрафика. И никакие перемены в мире не влияли на этот адский промысел. Пограничники арестовывали груз наркотиков, а бандиты-душманы потом пытались если не отбить груз, так хотя бы запугать пограничников.

На этот раз привычной перестрелки не случилось. Первые двое наших упали ничком с ножами в спинах. Они даже не успели понять, что убиты. А дальше началась рукопашная…

Васянов и Базарбай держались спина к спине. Но вдруг Васянов пропустил удар и упал без сознания. В следующее мгновение на него повалился Базарбай.

Очнулся боец Васянов от странных толчков, ощущения тяжести и какого-то мокрого жара. С трудом он разлепил веки и сквозь пелену кровавой жижи увидел, как на трупах наших бойцов скачут душманы и орут что-то на своём языке. В руках у них отрезанные головы пограничников. Кровь из порванных артерий стекала на лица душманов, а они всё скакали и орали. Васянов снова потерял сознание.

Как получилось, что в той кровавой каше, под трупом казаха-полукровки бандиты не заметили, что Васянов жив – осталось загадкой. Ответа на неё не было, был только жестокий факт: Васянов уцелел, единственный из девяти бойцов. И после этого он перестал чувствовать страх. Да и всё остальное тоже.

– Базарбай… Базарбай… – повторял нефтяник. Ноги у него подкосились и он упал на колени.

Цыдэн подошёл к нему, вложил ему в руки небольшое круглое зеркало и сказал:

– Смотри! Смотри в глаза своему демону, боец Васянов. Смотри ему прямо в зрачки!

Нефтяник, как заворожённый, уставился в зеркало. В это время Аким усадил спиной к ступе перепуганного москвича Андрея, велел ему закрыть глаза и отбивать в бубен ритм собственного сердца.

Айтишника Эдика стошнило,