то, чтоб ждать в вечерней мгле

Не света фар, а свет звезды,

За этот вздох, за эту лень

И скучный ужин на столе.

Давай останемся никем.

На развороте прошлых лет

Давай забудем звон монет

И купим счастье наконец.

Письмо с Иводзимы

Время не лечит,

Не греет, не ждет и не плачет.

Время настырно

Как старый потертый пиджак.

Рвется наружу

Слепая бездумная ярость:

Время не лечит –

Оно не умеет страдать.

Дайте мне право

Решать, кто здесь жив, кто виновен.

Я не предам,

Не подставлю как память о прожитых днях.

Сера горит,

И удушья сжимаются лапы –

Может, и спички,

А может, и лава в котлах.

Я не боюсь:

Это было не здесь и не с вами.

И не мои

Руки страхом окованы вмиг.

Честность вперед:

Перед Богом воспетая слава –

Тень на ветру

И зимой пересохший родник.

Дайте мне шанс –

Все верну и исчезну бесследно.

Я не прошу

Исправлений в порочной судьбе.

Время не лечит,

И мной нанесенные раны –

Стены тюрьмы,

Что я строю в горящей душе.

* * *

Мы могли бы быть счастливы в черно-белом кино.

Кровь в нем вовсе не красная, и живется легко.

Все злодеи наказаны, и веселый финал.

Мы могли бы быть счастливы… Титры. Пуст кинозал.

* * *

Я с тобою был всем и нечем.

Я с тобою был светом и тенью.

Залила тишина до колен,

Будто листья опали с деревьев.

И ласкает сухая трава

Под покровом молчанья мне ноги.

Я бреду окунуться в слезах

И дождаться тебя на пороге.

Я не пес, я, наверное, мышь –

Так пугает соседство со мною.

Двери плотно закрыты. Молчишь.

Подожду — может утром откроешь.

* * *

Любовь не имеет крыльев

И запах ее так прост –

Запнувшись о холодильник,

Едва не расшибла нос.

Ее подняла нахмурясь

И, сбросив руку с плеча,

Я зло отвечаю: «Дурость!

Уж лучше бы ты ушла!»

И делаю звук погромче,

Авось не услышу вновь,

Как сжавшись в тугой комочек

На кухне ревет любовь.

На небе туман — невидно,

Как солнце садится в ночь.

Любовь не имеет крыльев

Ее не прогонишь прочь.

* * *

Посвящается Павлу Давыдову

Я люблю тебя сразу, всего

Без сомнений, без слов, без оглядки.

Расступаются люди. Светло.

Я тебя обнимаю в охапку.

Мне сейчас по плечу Эверест

И по пояс Японское море.

Я могу дотянуться до звезд

И Гермеса послать за покоем.

Пусть минута проходит как год,

И часы ускользают в минуты –

Эта вечность с тобою не в счет –

Буду ждать расставанья от скуки.

А потом буду письмами жить,

Разбавляя улыбками страхи.

Приезжай на меня посмотреть,

Сделав крыльями первые взмахи.

* * *

Боги пьянеют не от вина.

В сырости мрачных подвалов

Еле дрожит золотая струна,

Век доживает свой старый.

Мнится ей день и холодная высь

Глаз голубых и усталых;

Ей бы ещё продержаться лишь миг –

Стать достоянием славы!

Только рука замедляет свой бег:

Страх — словно очи тирана.

Голову вниз, и улыбка для всех –

Трусость страшнее обмана.

Серая пыль вещевого мешка,

Запах и боль перегара.

Боги пьянеют не от вина

В ветхих карманах базара.

* * *

Хей, любовь моя, знаешь –

Жизнь понапрасну прошла.

Тихая серая зависть

Дремлет на крышке стола.

Молча курю сигареты

С запахом прошлых побед,

И безответное «где ты?»

Мой заполняет рассвет.

Чувствую горечь тумана –

Я как забытый медяк:

Роясь в потёртых карманах,

Кто-то отыщет меня.

Стану разменной монетой

Или тебе пригожусь?

Руки как ветхие плети.

Что же я в них удержу?

Шаг мой тяжёл не от силы –

Давит на грудь пустота.

Жизнь моя, слышишь, не ты ли

К краю подводишь всегда?

Страхом даёшь надышаться,

Веры накапав едва?

Странным изломанным танцем

Выглядит эта судьба.

Сердце моё на закате

Вновь выживает, кровит.

Хей, любовь моя, знаешь,

Как я рыдаю навзрыд?

Как тишина меня ранит,

И с пожелтевших страниц

На опустевшую память

Я проливаю свой крик?

Время меня не жалеет.

Мы с ним, увы, не в друзьях.

Путь обрывается длинный.

Только б дождаться тебя.

Мне б и мгновенья хватило

У твоего очага.

Хей, любовь моя, мимо

Не проходи от меня.