Он пришел на мой концерт в «Китайском летчике»

А потом я еще хотела повидаться, его звала куда-то по телефону, а он сказал:

— Мне не доехать. Я живу в лесу.

Он просто в спальном районе живет,

Но я решила, что в настоящем лесу.

Все эти страсти и обиды, обретенные в двадцать с лишним лет, так навсегда и остаются.

А я как раз в это время умудрилась подъебнуть почти всех.

Наверное, мстила мужчинам за свой неэлегантный Нос.

И хотела быть Чертом Из Табакерки…

А сейчас я рада просто тому, что все мы живы.

А Портрет не выжил, погиб еще при мне, в конце восьмидесятых.

Мастерская Гастона принадлежала театру, и там делали ремонт.

Стенки ломали.

Кусок стены с этой фреской выломали и прямо из окна бросили во двор.

Она не разбилась.

Так и лежала внизу во дворе.

Раньше именно в этом дворе был вход в «Бродячую собаку».

Пошел снег, мы смотрели в окно, и снежинки падали на этот нос и узкий глаз.

Общий у юноши Б. Ю.

и девушки с перевернутыми инициалами, Ю. Б.

Питер 2009

АБВГДЕЙКА

Рождественский романс.

Питерец Москву традиционно не любит.

Ездит туда исключительно на заработки.

Или в крайнем случае на казенные деньги, в командировку.

Вот и я попилила на казенные деньги — в командировку.

На вокзале меня встретил поэт Емелин и самолично проводил в гостиничный комплекс Измайлово, называемый в народе Абвгедейка.

Это потому что там корпуса Альфа, Бета, Вега…

Бросили сумки и «эй ямщик, гони-ка к ЯРУ» — в ОГИ.

Вообще то я почти совсем непьющий человек — мне пить попросту нельзя, но тут взыграло во мне чувство стиля: непьющий командировочный — это нонсенс.

И главное там возник удивительный персонаж, который все время покупал мне ликер «Самбука» — ну тот, который поджигают, потом, как-то сложно пьют, накрывши рюмочкой.

В моей любимой книжке «Пятнадцатилетний капитан» — вот от такого как раз умер, загоревшись один отрицательный герой — король Муани Лунга.

А я — выжила!

Однако поутру было сильно хреново.

Зеленая встала я, в пять вечера, зеленая отправилась на важное мероприятие — брать интервью у писателя Лимонова..

Интервью прошло чудно — потому что сама я говорить почти совсем не могла. Сидела на стуле тоже с трудом, но мономан Лимонов этого не заметил. Он вдохновенно говорил полтора часа. Слушать у меня тоже не особо получалось, но это было и не нужно — диктофон крутился. Зато на лице моем было именно то овечье—покорное выражение, которое так приятно созерцать любому харизматическому лидеру.

После интервью я решила, что сегодня будет вечер тихого отдыха, в гостинице перед телевизором. Тем более поэт Емелин предупреждал — самое трудное это первый день похмелья.

В маленьком кафе в вестибюле Абевегедейки сидели трое ребят и чудно пели под гитару.

Всякие гитарные песни — Высоцкого, Розенбаума, Кима, старые романсы…

Я все таки не выдержала и решила немножко посидеть с ними. И ничего, конешно, не пить, а только сто граммов водки, налитой в зеленый чай. Это изобретенный мною коктейль. Я назвала его своим именам «Джульетта». Удивительный напиток. Сахару не класть!

«…Ходят кони над рекою…»

— А вы, девушка, наверное, любите Окуджаву?

Голос был такой приятный, я и не заметила, когда он подсел к нашей компании.

Маленький полноватый человечек. У него была круглая азиатская физиономия. Длинные ярко-зеленые глаза в пушистых ресницах. Казанский татарин.

Так я его определила и не ошиблась. Он улыбнулся…

У Булгакова в «Мастере…» Арчибльд Арчибальдович ледяным голосом спрашивает швейцара, впустившего в ресторан «Грибоедов» Ивана Бездомного: «- Ты видел, что он в подштанниках?»

Я, сама себе, и швейцар, и «Грибоедов», и Арчибальд Арчибальдович.

Поэтому впоследствии неоднократно задавала себе похожий вопрос ледяным голосом:

— Ты видела, что у него все зубы во рту железные?

Видела!

И более того, он сам мне доверчиво сообщил, что не так уж давно откинулся.

Но теперь живет честной жизнью и держит небольшую строительную компанию —гастарбайтеров.

Он мне очень понравился. То есть с момента, как я «перешла на дружбу» с поэтом Емелиным — мне так никто не нравился.

«…Ямщик, не гони лошадей…»

Конешно, он начал меня угощать. «Джульетты» полетели одна за другой.

Я уже вовсю подпевала про всевозможные варианты коней, лошадей, ямщиков и извозчиков.

Но тут в кафе ввалились сутенеры и грубо нарушили нашу певческую идиллию.

Сутенеры, вот такие в классическом смысле этого слова — не подрядчики у проституток, не охрана, не менеджеры, а именно «коты» — ничего не делающие, просто живущие с этими девицами за их счет, во все времена и во всех странах — на редкость омерзительные существа. У проституток подороже их давно уже заменили подрядчики и охранники, но в мире дешевки все по прежнему, как в рассказах Горькова, Куприна, или какого-нибудь О, Генри.

Девицы, неизменно некрасивые и несчастные, по прежнему, героини песни, обнаруженной мною в одном из горьковских рассказов:

«…Понедельник наступает

Мне на выписку идти

Доктор Крюков не пускает,

Ах ты, мать его ети…»