Помимо повсеместно распространенного религиозного значения, еще одной темой, неизменно сопутствующей вопросу о целибате, является вопрос о силе спермы. Необходимость сохранения этой живительной влаги, или «жизненной силы», приводила мыслителей самых разных стран и эпох – целителей Древней Греции, индийских мудрецов, спортивных тренеров и духовных реформаторов – к проповеди идеалов целибата, дарующего состояние бодрости, энергичности и повышенных умственных способностей наряду с сохранением ценного запаса спермы. Французский писатель Оноре де Бальзак лаконичнее других сформулировал эту мысль, когда после окончания полового акта печально простонал: «Вот и еще один роман написан!»

С целибатом неизменно связан еще один сюжет, повсеместно относящийся к достижению духовного состояния, которое позволяет общаться с потусторонними силами. Так, шаманы и жрецы вуду в течение непродолжительного времени должны соблюдать воздержание от половой жизни в период ученичества и при отправлении ими своих ритуальных обязанностей. Такого рода целибат повышает их восприятие и чувствительность, тем самым вызывая к ним доверие со стороны божеств, ревностно взирающих на отношения своих служителей с иными смертными или божествами.

Более важная миссия возлагалась на весталок, охранявших священный огонь Рима, который составлял символическую сущность нации. От этих женщин требовалось соблюдать целомудрие не менее тридцати лет, и исполнять свои обязанности они должны были преданно, ревностно и прилежно. Инки, у которых практиковалась аналогичная система, требовали вечной девственности от своих служивших богу Солнца акль, которых обычно выбирали из числа девиц покоренных народов, и потому они, как правило, играли основную роль в имперской политике примирения после завоевания.

Когда речь заходила о светских (но не обязательно неверующих) женщинах, бросавших вызов «естественному» порядку вещей, уготованному им их миром – раболепию, подобострастию и покорности, целибат принимал совсем иные формы. Жанна д’Арк и Великая Женщина – вождь индейцев кроу по-женски организовывали собственную жизнь военных предводительниц, включая ее сексуальный аспект. Британки XIX в. прославляли положение незамужних женщин, которые жили одни, вели независимый образ жизни и занимались профессиональной деятельностью. Флоренс Найтингейл противилась постоянному давлению семьи, отвергала поклонников и брак ради сохранения девственности и стремления превратить некогда позорное и презренное ремесло сиделки в повсеместно уважаемую профессию медицинской сестры. В Албании и Индии сельские жительницы (которых в современном западном обществе могли бы называть транссексуалами) клялись в вечном безбрачии, носили мужское платье, перенимали мужской образ жизни и становились фермерами. Елизавета I Английская, подверженная влиянию страстей и склонная к флирту, тем не менее всю жизнь хранила девственность и, несмотря на постоянные настойчивые советы придворных выйти замуж ради процветания нации, сумела так организовать собственное правление, что стала одним из самых выдающихся английских монархов.

Целибат проявляется и в менее жестких, не столь впечатляющих формах. Он используется для предотвращения зачатия и стимулирования плодовитости при последующих беременностях у кормящих матерей. В некоторых обществах стареющие женщины публично дают обет безбрачия, тем самым указывая на прекращение способности к деторождению или на нежелание нести его тяготы.

Однако характер целибата не всегда бывает позитивным. Прежде всего, это касается большого внимания, которое во многих обществах уделяется девственности невест, что придает такому проявлению целибата явно уродливый оттенок. Изящные девичьи ножки уже не перебинтовывают, а пояса целомудрия ржавеют среди других музейных диковин, но женское обрезание и «убийства чести»[4]на Ближнем и Среднем Востоке продолжают составлять наиболее ужасающие примеры происходящих ныне событий кровавой безысходности. И в наше время шесть тысяч девочек каждый день становятся жертвами женского обрезания, а «убийства чести» продолжают отнимать молодые жизни во имя непорочности.

Конечно, добрачная девственность, за соблюдением которой так ревностно следят, распространяется почти исключительно на невест. Большинству мужчин, кроме холостых ацтеков и неженатых мужчин, проживающих в провинции Энга в Папуа – Новой Гвинее, не обязательно быть девственными женихами. Такое неравенство коренится в двойном стандарте, в тех правилах, которые распространяются на сексуальные отношения мужчин и женщин. За долгие столетия этот двойной стандарт стал настолько широко распространен, что из-за него получила оправдание и широкое развитие проституция – во имя целибата. Блаженный Августин, всегда хорошо понимавший распутных мужчин, выразил это положение следующим образом: «Уберите проституток из дел человеческих, и миром овладеет похоть». Он, как и другие влиятельные светские и духовные моралисты, защищал проституцию как главное решение проблем похотливых мужчин, дававшее им возможность не развращать тех девственниц, на которых они позже женились и которые рожали им детей. Классическим доказательством такого двойного стандарта стало приобретение в конце XIX в. воинствующим журналистом Уильямом Стэдом девственной девушки-подростка, которую он позже продал в публичный дом исключительно для того, чтобы показать, с какой легкостью это можно сделать.

Нередко целибат распространялся на мужчин и женщин, которые совсем этого не хотели: на заключенных; в XIX в. на школьных учителей в России и Канаде; на миллионы китайцев, согнанных в лагеря на принудительные работы в разгар репрессий маоистского режима в Китае; на нелюбимых арабских жен, обреченных на брак в многоженстве с мужьями, которые любят молодых фавориток и спят с ними; бесчисленных китайских холостяков, обреченных на целибат, поскольку национальная политика «один ребенок на семью» привела к массовому уничтожению еще не родившихся и только что появившихся на свет никому не нужных девочек, что повлекло за собой возникновение там нынешнего гендерного неравенства.

На протяжении долгой истории человечества целибат нередко налагался на отдельных мужчин гораздо более жестоким образом – через операцию: кастрацию или хирургическое удаление мужских гениталий. Такое творили с евнухами, которых потом использовали в разных целях. Они часто служили в гаремах, где за раздраженными и разочарованными женщинами не могли присматривать сексуально полноценные мужчины. В Византии и Османской империи кастраты занимали высшие административные и военные посты, контролируя огромные суммы денег и судьбы целых народов. Основным условием для занятия столь высоких должностей была их неспособность к деторождению. В отличие от полноценных в сексуальном отношении мужчин, имевших собственные семьи, евнухам можно было доверять, поскольку они никогда не стали бы плести интриги ради сыновей, которых им не суждено было иметь.

Когда в XVIII в. Европу охватила оперная мания, калечащий нож нашел себе другие жертвы – он превращал мальчиков в самые сладкозвучные сопрано, когда-либо украшавшие оперную сцену. Ценой, которую впоследствии платили эти безбородые, располневшие, обиженные на весь мир и злые кастраты, была пожизненная сексуальная неполноценность, но в безумной погоне за музыкальным совершенством это не имело никакого значения. В некоторых странах, в частности в Индии и Пакистане, мужчины и поныне добровольно ложатся под нож, чтобы стать развлекающими людей хиджрами, членами одной из каст неприкасаемых, которые традиционно дают обет целомудрия, говорят о себе, что они не мужчины и не женщины, и живут в общинах, членами которых являются только люди, соблюдающие целибат.