раздела Речи Посполитой территории, на которых проживали шляхтичи Бичевские, отошли к царской России.

У Бичевских не было собственного герба, они относились к гербу Сырокомля (Syrokomla) – это древний польский, украинский, литовский, белорусский дворянский герб, включающий около ста фамилий, в том числе Бичевских. Это говорит о их благородном дворянском происхождении. В конце XIV века этот герб был пожалован одному витязю Сырокомле в награду за мужественную защиту имени Христова против язычников, произносивших на него хулу. Для Польши это обычное явление, когда ряд фамилий объединялся под одним гербом, существует даже такое понятие, как «гербовое родство» – когда семьи, не состоявшие в генетическом родстве, объединялись под одним гербом. Бичевские после дарования им шляхетства (дворянства) проживали на землях Великого Княжества Литовского, ныне это территории современной Белоруссии и Литвы.

Значит, не обманывало сердце Жанну, когда она не раз произносила в разные годы в интервью: «Я чувствую в себе польскую кровь. В Польше я как дома». Она знала, что по линии отца у нее есть польские корни, да и в Польше ее фамилию воспринимали не как чужую. А что по линии матери в ней тоже есть польская кровь – эту тайну она узнала только в наши дни. Стало быть, предки Жанны пришли в Россию из Польши, полюбили Россию, сделали на русской земле много полезного, стали настоящими русскими людьми. Вот откуда в творчестве Бичевской столько обращений к теме царской России, к православной вере, к православным святым. Вот откуда, казалось бы, неосознанное увлечение на первых порах жизненного пути творчеством певиц царской эпохи, о чем позже будет рассказано подробнее. Вот откуда тяга к исконному русскому фольклору. Все потому, что она интуитивно опиралась в своем творчестве на темы, имеющие отношение к ее предкам, к родословной, к истокам. Именно интуитивно, на уровне подсознания, так как никто не воспитывал в ней этого, никто не рассказывал в юности о судьбах бабушки и дедушки, о традициях ее семьи. Это была исключительно внутренняя духовная потребность. Жанна долгие годы была лишена информации о своих корнях, о своих истоках, но даже в изоляции от этой информации она шла тем же путем, каким бы шла, будучи связанной со своей семьей. Она сумела не потерять себя, не растерять своей генетически заложенной внутри силы и мощи, идущей от предков – дворян, воинов, офицеров. Сейчас они все гордились бы своей родственницей, которая добилась в жизни не просто сиюминутной славы и успеха. Они гордились бы тем, что ей удалось превратить свой творческий путь в сложный духовный путь во благо России. В ее руках всегда было одно «оружие» – гитара. Но даже с помощью этого инструмента ей удалась огромная духовная и патриотическая миссия – «глаголом (а хочется добавить – еще и песней) жечь сердца людей».

Офицер царской армии

Его Императорского Величества Государства и земель Его врагов, телом и кровью, в поле и крепостях, водой и сухим путем, баталиях, партиях, осадах и штурмах и в прочих воинских случаях храброе и сильное чинить сопротивление и во всем стараться споспешествовать, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во всех случаях касаться может.

Из присяги Русской Императорской армии

Именно такие слова присяги приносили офицеры царской армии, в том числе родной дед Жанны Бичевской – Константин Александрович Бичевский, бывший офицером-кавалеристом Лейб-гвардии Преображенского полка. О судьбе деда Жанны почти ничего не известно, лишь в архиве найдена единственная фотография, запечатлевшая Константина Александровича 20 августа 1917 года в Петрограде возле памятника Петру I работы скульптора М. Антокольского[1]. На фотографии сохранилась теплая надпись, адресованная его сестре: «На добрую память сестре и зятю Любовь Александровне и Владимиру Михайловичу Холуевым от Константина Александровича Бичевского».

Известно, что супругу Константина Александровича звали Ольга. В этом браке в 1906 году на свет появился Владимир Бичевский – отец героини нашей книги.

Не унывай, не падай духом,

Господь рассеет царство тьмы

И вновь прилежным чутким слухом

Наш Русский гимн услышим мы.

И снова наш отец державный

На прародительский свой трон

Взойдет, как встарь, самодержавный,

Сынов сзывая на поклон.

Сергей Бехтеев

Дед певицы – офицер-кавалерист Лейб-Гвардии Преображенского полка Константин Александрович Бичевский. 20.08.17. Петроград. Фото из архива автора

Жанна с Пятницкой улицы

…Середина июня 1944 года. Семнадцатое число. Жара. В Москве в небольшой квартире в пятиэтажном доме, что в Голиковском переулке, распахнуты настежь окна, женщина, лежащая на кровати, вот-вот должна родить… Муж бежит за врачом: «Приезжайте скорее, жена рожает!» Роженицу увозят в ближайшую больницу. Слабая здоровьем женщина переживает – только бы с ребенком было все в порядке, ведь беременность протекала тяжело: еда по карточкам, норма в месяц была очень маленькой, был риск, что ребенок может родиться больным из-за недоедания матери. От соседок Лида услышала, что многие дети умирают прямо в родильном доме, их матерям даже не приносят детей на первое кормление. «О Господи, там, наверное, страшно… Счастливые мамы, у кого ребенок выжил, и какое горе у тех, кому не суждено даже прижать к груди своего новорожденного младенца», – думала она. И хотя у нее уже было двое детей от предыдущего брака, страх потерять именно этого ребенка был велик – продолжалась война, и детская смертность была высокой. От друзей и знакомых Лида знала, что дети в те годы умирали сотнями, просто об этом не писали в газетах.

Тот самый дом в Голиковском переулке, те самые окна на пятом этаже и тот самый двор, где прошло детство Жанны Бичевской. Фото Ивана Ильичева

Дверь в палату открылась, Лидия увидела улыбающееся лицо медицинской сестры: «У вас девочка!» Радость-то какая! Из глаз брызнули слезы, мать прижала ребенка к груди. В тот день для Лидии Кошелевой начались материнские счастливые будни, все мысли были только о ребенке – как накормить, согреть, убаюкать… И скорее бы закончилась эта проклятая война и установился мир – такой, как раньше. Когда жизнь не была такой страшной, когда многое казалось беззаботным… Баюкая доченьку, Лидия и не заметила, как ребенок засопел и уснул. Она и позже всегда знала: чтобы дочка не плакала, надо тихонько спеть колыбельную. Благо она их знала немало от своей матери, а та