дома. Его детство тоже было непростым, его характер выработала улица. Он был не очень общительным человеком, непросто сходился с людьми. Работал он инженером в министерстве строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР на улице Кирова, не помню, чтобы к нам домой приходили его друзья. Он вел достаточно закрытый образ жизни, что касается общения с коллегами или родными» (Ж. Бичевская).

После смерти Лидии Владимир приводил в дом разных женщин, заставлял дочь каждую из них называть мамой. В первый раз Жанна отказала отцу и получила от него подзатыльник. Пришлось называть мамой чужого человека. Сначала одну женщину, потом другую. Жанна стала звать мамой всех воспитательниц в детском саду. Они брали ее на руки и плакали. Им было жалко девочку, психику которой так нещадно ломал отец. В итоге понятие «мать» в сознании подростка было стерто окончательно, пока в жизни Владимира Константиновича не появилась Елена Ильинична Королева (впоследствии она стала Бичевской) – женщина, ставшая для Жанны настоящей матерью, воспитавшей ее и оберегавшей ее.

«Господь отдал меня в руки такой любящей женщины! После моих детских страданий, после всех этих женщин! Слава Богу, что мой отец на ней женился. Через всю мою жизнь она прошла как сгусток смирения и любви. Она была очень смиренная, тихая, спокойная. Мне было с ней очень хорошо. Это светлое окошко в моем темном, несчастном, трагическом детстве» (Ж. Бичевская).

Елена Ильинична Бичевская – эта женщина заменила Жанне родную маму. Фото из архива Жанны Бичевской

Создать свой мир, укрыться от нелюбви, от злобы, несправедливости – это был единственный способ самозащиты для Жанны. Она пряталась под кровать. Когда приходили женщины к отцу или просто гости – она избегала встреч с ним, лежала под кроватью, смотрела в подзоры. Это был ее мир, принадлежавший только ей. Только так на душе становилось спокойнее. Спрятаться в раковину, словно жемчужина, – этот способ уйти от многолюдности и суеты помогал Жанне всю жизнь.

И хрупкой раковины стены,

Как нежилого сердца дом,

Наполнишь шепотами пены,

Туманом, ветром и дождем…

Осип Мандельштам

Однажды на Жанну напали дворовые девчонки. Они кричали, что ненавидят ее, что она беспризорница и растет без матери. Они схватили ее, рвали на ней волосы, били ногами. Домой она пришла вся в крови: «Папа, меня избили…» Но вместо сочувствия она услышала: «Тебя обидели, ты иди, сама защищайся». Единственный раз, когда она пришла к нему за помощью, попросила заступиться, а он отверг ее. С тех пор Жанна никогда не рассчитывает ни на чью помощь и все удары судьбы отражает только сама. Это был жестокий урок!

У отца в квартире было очень много ящиков с разными болтами, шурупами, гвоздями, он постоянно что-то собирал и разбирал. Он был инженером, мог запросто из мыльницы сделать транзистор для радио. Жанна любила сидеть рядом, наблюдать, как он что-то мастерит. А когда он уходил, она устраивала игры с этими болтами и шурупами. Когда Елена Ильинична стирала вещи, из карманов Жанны всегда выпадали гвозди, гайки, шайбы… Он их собирала и тихонько возвращала на место. Ни разу в жизни эта мудрая женщина не пожаловалась Владимиру Константиновичу на падчерицу.

Жанна называет Елену Ильиничну ангелом-хранителем ее детства. Приступы ярости отца иногда доходили до того, что он начинал кидать в Жанну стеклянные банки, мог запустить в нее утюгом, а однажды чуть не убил ее, разозлившись, что она принесла из магазина не тот хлеб, какой он просил. Он загнал дочь на кухню и в приступе ярости кидал в нее все, что попадалось под руку. Жанна увидела перед собой человека, одержимого злобой и ненавистью.

Она поняла – он ее убьет. Схватив кухонный нож, она поранила ему руку. Вид крови остановил обезумевшего отца, он испугался и после этого случая перестал нападать на дочь. Елена Ильинична всегда падала в обморок, когда Владимир начинал бить дочь. Это спасало ситуацию – он переключался на потерявшую сознание жену.

Первая гитара

Видя, что его дочь хорошо поет, имеет музыкальные способности, Владимир Константинович решил подарить ей гитару. Произошло это на ее 17-летие, 17 июня 1961 года (снова цифра 17 играет важную роль в судьбе Жанны). Надо отдать должное, при всей суровости характера, отец Жанны прекрасно пел, любил музыку. У него в друзьях были такие известные личности, как композитор Анатолий Новиков, пианист Павел Серебряков.

Жанна сразу с упоением начала заниматься игрой на гитаре. Она восприняла ее не просто как музыкальный инструмент, а как друга, с которым можно поделиться сокровенным, как творческого спутника. Она часами не выпускала инструмент из рук, подбирая аккорды к модным тогда песням. Друзья же начали знакомить ее с музыкой Пита Сигера, Боба Дилана, Джоан Баэз. Так формировался музыкальный вкус и начала вырабатываться фирменная стилистика аккомпанемента себе на гитаре. Одновременно Жанну тянуло и к русской музыке, но не к современной советской, а именно к той, которая создавалась и звучала до революции. Так в руки девушки попали пластинки, особенно покорила Жанну одна из них – с записями Вари Паниной. Сквозь треск и шуршание пластинки доносился невероятно глубокий голос незнакомой певицы. Записи были сделаны в самом начале XX века, приходилось вслушиваться, чтобы услышать самое важное – необыкновенное низкое контральто и удивительную манеру исполнения этой певицы. Важным оказалось и то, что многие романсы Варя Панина исполняла в сопровождении гитары. Она была из цыганского рода, но грани ее творчества были разными – она пела и цыганские, и городские романсы, и популярные романсы композиторов конца XIX века. Жанна брала гитару и подбирала эти романсы. Некоторые из них она включила позднее в свой концертный репертуар – «Не уходи, побудь со мною», «Отойди, не гляди», «Нищая». Романс «Отойди, не гляди» прозвучал спустя годы в телепрограмме «Поет Жанна Бичевская» на варшавском телевидении, а романс «Не уходи, побудь со мною» Жанна исполняла в телепрограмме ленинградского телевидения «Я помню чудное мгновенье». Эти три романса из репертуара Вари Паниной сопровождают певицу и по сей день.

«Рахманинов и Шаляпин плакали от ее пения. У нее было богатейшее нутро – голос лился отовсюду, она все пространство им заполняла. Это трубный голос. Ей единственной из певиц романсового жанра было разрешено выступить в Мариинском театре с сольным концертом. Это было в 1906 году, и в тот вечер