Губы Селесты, накрашенные перламутрово-розовой помадой, растянулись в нерешительной, заискивающе-глуповатой улыбке.

– Гмм... Агаты Беримор нет...

– Что? – прогремел Бертрам. – Куда же она подевалась?

– Понимаете... Агата решила, что не сможет у нас работать! – выпалила Селеста, собравшись с духом. – Ей показалось, что она не справится со всеми обязанностями, возлагаемыми на замдиректора «Сноу Уайт»!

– Но мне уже сегодня требуется временный работник, – непослушными от негодования губами, медленно произнес Бертрам. – Ты об этом не подумала?

Селеста нервно хихикнула.

– Да-да, мистер Хэндли. Конечно, я подумала об этом. Я хотела позвонить в кадровое агентство сразу после ухода Агаты, но... - Ее голос оборвался.

Так и не узнав, что помешало его секретарше позвонить в агентство сразу после ухода Агаты, Бертрам вышел в коридор. Ноги сами понесли его в ту сторону, где находился кабинет, еще совсем недавно принадлежавший Деборе.

Обустройством помещения – выбором мебели, занавесок, украшением стен – занималась она сама. У нее был изысканный, своеобразный вкус. Вместо привычных черно-белых цветов, столь типичных для офисов, в этом кабинете преобладали кофейно-бежевые тона.

Бертрам вошел вовнутрь, закрыл за собой дверь и с тоской осмотрелся по сторонам. Его взгляд задержался на кактусе, стоящем на подоконнике. Этот цветок он подарил Деборе на прошлое Рождество. Она любила комнатные растения.

Как было странно находиться в этом месте и не чувствовать привычного аромата духов, не слышать знакомого голоса, не видеть серых спокойных глаз...

Бертрам представил на мгновение, что скоро этот кабинет займет какой-то другой человек, возможно другая женщина, и на душе у него сделалось настолько невыносимо, что он тут же вышел в коридор и зашагал назад, к себе.

Время в этот день тянулось до жути медленно и мучительно. Дел у Бертрама было много, но он никак не мог себя заставить засесть за них. Его занимало лишь одно: почему Дебора решила от него уйти.

Недовольства по поводу зарплаты она никогда не выражала, размышлял он, морща лоб. Расстались мы с ней перед моей поездкой на вполне дружеской ноте. А после последней вечеринки даже... О черт! Не это ли послужило причиной ее странного исчезновения? Нет... Нет! Наверняка нет.

Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, он позвонил одному из потенциальных покупателей в Германии. Но уже через несколько мгновений пожалел об этом: сосредоточиться на предмете разговора удавалось с большим трудом. И когда собеседник извинился и, сославшись на необходимость срочно ехать на какое-то собрание, попросил отложить обсуждение пунктов договора на завтра, Бертрам вздохнул с облегчением.

Письмо Деборы все еще лежало на его столе, ежесекундно напоминая, что ее нет. Бертрам вновь и вновь пробегал взглядом по ровным красивым строчкам, как будто надеясь увидеть в написанном какой-то второй смысл. Наконец, когда буквы запрыгали перед глазами, он взял письмо, сделал из него самолетик и пустил по воздуху. Тот плавно пролетел над столом, свернул вправо и приземлился в мусорной корзине у противоположной стены.

– Вот и отлично! – Бертрам потер руки, на миг ощущая себя победителем. – Хватит хандрить! Дебора вернется, я уверен. А если даже и нет, то я без нее не умру.

Послышался стук в дверь.

Это она! – прозвенело в мозгу Бертрама, и он мгновенно перекинул ногу через подлокотник кресла, откинулся на спинку и даже успел засунуть в рот сигару из серебряного портсигара, лежащего на столе.

Пусть не думает, что она незаменимая, и что из-за ее исчезновения я схожу с ума, решил он и протяжно ответил:

– Войдите.

Это была не Дебора. А Селеста с новой временной работницей.

– Познакомьтесь, мистер Хэндли. Это Сильвия Блисс, – сказала секретарша, изумленно глядя на развалившегося в кресле босса. – Ее прислали из кадрового агентства.

Бертрам с шумом опустил ногу на пол и вынул изо рта сигару, которую так и не зажег.

– Оперативно работает это агентство! – воскликнул он несколько сконфуженно. – Что ж, я очень рад!

На вид Сильвии можно было дать лет тридцать семь. Светловолосая, высокая, чуть полноватая, она обладала довольно приятной наружностью. При других обстоятельствах Бертрам, наверное, нашел бы ее даже симпатичной, но сейчас видел лишь то, что она совсем не походит на Дебору. Странно, но от этого почему-то больно сжималось сердце.

Он проводил ее в кабинет Деборы и неуверенным жестом указал на полки с папками, брошюрами и тетрадями и на письменный стол. Проблема состояла в том, что ввести новую работницу в курс дела, рассказать ей, где что лежит, было абсолютно некому.

Разведя руками, Бертрам улыбнулся.

– Располагайтесь, пожалуйста. Сегодня я попрошу вас только об одном: разыскать все документы, касающиеся открытия на нашем предприятии новой технологической линии по производству пасты с экстрактом эвкалипта, обогащенной растворимыми солями кальция.

С этими словами он удалился.

В его голову опять полезли назойливые мысли о Деборе. Я должен ее найти, поговорить с ней, узнать, по крайней мере, в порядке она или нет.

Неожиданно им овладел страх. Ему представилось, что Дебора лежит на больничной койке, что ее чудесное лицо искажено от боли. Потом – что она в черных одеждах склоняется над гробом матери. По его коже побежали мурашки.

А у нее есть мать? – спросил он самого себя и пожал плечами. Это, как и многое другое, касающееся личной жизни Деборы, ему было неизвестно.

Попросив Селесту не беспокоить его ни по какому поводу, Бертрам вернулся в кабинет, узнал в отделе кадров телефон и адрес Деборы Кортленд и принялся через каждые две минуты названивать ей. Никто не отвечал.

Странно, размышлял он. Мы проработали вместе столько времени, а я ни разу не поинтересовался, где она живет. Даже номер ее телефона не удосужился запомнить...

Тревога за Дебору росла в нем с каждой минутой. Через полчаса, так и не дозвонившись, Бертрам махнул рукой на дела и принял решение ехать к ней домой.

Дверь небольшого двухэтажного коттеджа ему открыла пожилая женщина.

– Здравствуйте, я к мисс Деборе Кортленд, – сказал Бертрам, сгорая от нетерпения поскорее увидеть сбежавшую помощницу.

– Дебора не живет у меня вот уже две недели, – ответила хозяйка. – Хорошая девочка, вежливая. Платила всегда вовремя. Мне даже жаль, что пришлось с ней распрощаться. Вы ее парень?

– Что? – спросил Бертрам, прищуриваясь. А сообразив, о чем речь, нахмурился и замотал головой. – У Деборы есть парень?

Женщина хмыкнула.

– По-моему, у такой красавицы, как Дебора, просто должен быть ухажер. – Она пожала плечами. – А впрочем, не знаю... В личную жизнь своих квартирантов я никогда не сую нос.