был таков: поступить в колледж Мидлбери, как когда-то сделали ее родители; изучать историю искусств во Флоренции, ведь туда собиралась ехать мама на последнем курсе колледжа; пройти стажировку в Уффици, так как мама всегда мечтала именно об этом. А потом, может быть, влюбиться в какого-нибудь классного итальянца, поселиться с ним на загородной вилле и больше никогда не возвращаться домой.

Будущее Иззи больше походило на идеальную картину жизни матери, Элизабет Белл. Будущее, которому не суждено было сбыться из-за беременности Тейлором. И как бы матери Иззи ни хотелось, она так и не посетила Италию. Не изучила историю искусств во Флоренции и не увидела «Медузу» Караваджо своими глазами. И уж точно не пожила на итальянской вилле. Совершенно неважно, что этот план, безумная и до мелочей продуманная стратегия чуть ли не на всю оставшуюся жизнь, на самом деле не был истинной мечтой Иззи. Важным являлось лишь то, что, планируя будущее дочери, Элизабет Белл снова чувствовала себя счастливой хоть ненадолго.

Ради маминого счастья Иззи готова пойти на что угодно. Даже на ежедневное прослушивание собственного голоса, которым она то и дело коверкала итальянские слова и фразы. Кроме того, Италия являлась отличным предлогом для побега. Ведь в родном городе ее не держало абсолютно ничего.

Хотя раньше ей казалось: здесь есть что-то… точнее, кто-то. В этом году она совершенно неожиданно встретила человека, благодаря которому жизнь в Юрике перестала видеться такой уж ужасной. Их связь представлялась ей особенной. Дружба, которая могла бы стать чем-то бо`льшим. Но несколько недель назад он прекратил общение, и Иззи снова осталась ни с чем.

Она вновь посмотрела в окно и увидела, как к причалу возвращаются рыбацкие лодки. Каждый день, сидя на своем чердаке, она видела одну и ту же картину. Если переезд в Италию сможет решить эту проблему, то она им воспользуется.

Глава 2

– Иззи!

Голос матери разнесся по вентиляционной системе их старого, построенного в 1907 году дома. В детстве ей даже казалось это веселым. Свернувшись на чердаке калачиком, прямо на полу перед железными трубами, которые напоминали радиосистему времен Второй мировой, она открывала заслонку и тихонечко подслушивала разговоры старших братьев и родителей. Слышала, как родители, стоя у кухонного гарнитура, обсуждают, где взять деньги на оплату операции Тейлору. Слышала напряженный голос Паркера, когда он говорил с братьями. Слышала, как мама плакала в своей спальне, когда никого не было дома. В комнату Иззи всегда проникал каждый звук.

Эта особенность обнаружилась в один из дней, когда отец ремонтировал окно на чердаке. С тех пор вся семья пользовалась ей как рацией, чтобы звать Иззи на первый этаж. И с тех же самых пор вентиляция перестала казаться чем-то волшебным.

– Иззи, ты можешь спуститься?

Девушка вздохнула, перекидывая через плечо сумку. Шансы на то, что у нее получится изобразить энтузиазм, когда мама начнет в очередной раз озвучивать ее список дел, были почти нулевые. Как только стало известно, что Альберто поселится у них, мама в одиночку распланировала все, что касается пребывания парня в Америке. Каждую мелочь, начиная с количества необходимых полотенец и заканчивая тем, какой из ее миллиарда рецептов запеканки лучше всего подойдет для праздничного ужина. Иззи казалось, что после рождения Тейлора мама ничем не была так сильно увлечена.

Девушка спустилась на второй этаж, где находились комнаты остальных членов семьи. Она провела ладонью по гладким, но потертым от времени перилам. Иззи не особо спешила трогать новые перила, сделанные из красного дерева и увенчанные резным украшением, больше похожим на гигантский артишок. Вместо этого она подпрыгнула и закружилась вокруг стойки, как Джин Келли у фонарного столба в «Поющих под дождем», а затем приземлилась на вторую ступеньку главной лестницы. Она повторяла этот трюк с тех пор, как стала достаточно высокой, чтобы дотянуться до наконечника. После каждого такого прыжка дерево понемногу трескалось. Отец, поставивший новые перила и спасший тем самым лестницу от реставрации, был не против привычки дочери. А вот мама терпеть ее не могла. Она всюду видела опасность.

Спускаясь по оставшимся ступенькам, Иззи слушала уже ставшую привычной для семьи Белл тишину. Особенно теперь, когда Тейлор жил отдельно, а Паркер и Райли учились в других городах. Однако для Иззи эта тишина, нарушаемая лишь тиканьем каминных часов в гостиной, казалась невыносимой. Она привыкла к шуму в доме из-за братьев, вернувшихся на летние каникулы.

Отец приобрел эту дюжину каминных часов и еще пять штук, размещенных на верхних этажах дома, на разных складах и распродажах. А затем привел их в своей мастерской в первозданный вид. Все часы в доме – подарки для матери Иззи. Однажды на одном из свиданий она совершила оплошность – восхитилась каминными часами Викторианской эпохи. После чего Гарри Белл, отец Иззи, в свойственной только ему манере немного слетел с катушек. Он начал дарить на каждый день рождения Элизабет исключительно часы. И теперь она просто терпеть не могла эти тикающие механизмы.

– Я больше никогда не поверю твоим словам, Райли, – послышался мамин голос сквозь мерные звуки часов. – Ты исчерпал кредит доверия, когда чуть не утопил машину отца в реке, пока целовался с этой несчастной официанткой!

– Кайли бармен, а не официантка, – ответил брат, похоже весьма довольный собой. – И это случилось сто лет назад, мам. Я был еще ребенком.

– В весенние каникулы!

– Уверена? – хитро спросил парень. – Может, ты просто забыла.

– Райли, я не страдаю маразмом. И не смей ставить этот факт под сомнение.

– Вот дерьмо.

Иззи так и замерла посреди столовой. Больше всего на свете мама не выносила всякие ругательства.

– Райли Андерсон Белл. Следи за языком.

Парень тут же надулся:

– Прости, мам.

– Никаких слов из шести букв и сквернословия, пока в нашем доме будет гость, ясно тебе?

– Да, мама.

– И машину ты НЕ ПОЛУЧИШЬ!

– Иззи! – На этот раз ее имя произнес уже брат. – Ты срочно нам нужна!

– Здесь я.

Девушка проскользнула через столовую, где буквально от всего, начиная с деревянных ножек уже потертых стульев Викторианской эпохи и заканчивая деревянными потолочными балками, веяло духом старой Англии. Мать и брата она нашла на кухне.

Элизабет Белл со всей строгостью смотрела на сына, опершись спиной о раковину и скрестив изящные руки на груди. Отец любил шутить, что мать Иззи является истинной женщиной. Ее рост был метр с кепкой, а также она обладала крепким легкоатлетическим телосложением. Дочь же по сравнению с ней казалась просто гигантом: ее рост составлял метр семьдесят