закрепощения и рабства, институт Суда служит в истории, чтобы удержать закрепощение и рабство и продлить их существование. Он поддерживает в обществе идеи о необходимости мести, возведенной в добродетель. Он служит школой воспитания в обществе противообщественных привычек и наклонностей. Он вливает в общественную жизнь целый мутный поток всякой грязи и разврата, развивающихся вокруг судов и тюрем, и проводниками его в обществе являются — судья, полицейский, палач, шпион, провокатор...

———

Для торжества закона нужна вся та грязь, — невообразимая грязь, — которая накопляется и просасывается, как масляное пятно, вокруг этих университетов преступности и этих рассадников всяких противообщественных проступков, какими являются роковым неизбежным образом все тюрьмы без исключения.

———

Суд и все, что его окружает, делает несравненно более зла обществу, чем все преступники, вместе взятые.

———

Крайне глупо и неэкономно держать полицию, жандармов и палачей, тюремщиков и судей специально для того, чтобы мстить тем, кто идет против общественных, установленных обычаев или становится противообщественным человеком, — вместо того, чтобы всем и каждому смотреть за тем, чтобы дело не доходило до насилия и увечья.

———

Пусть пойдут к заключенным и посмотрят, чем: становится человек, лишенный свободы, в развращающей атмосфере наших тюрем. Пусть поймут, что чем больше преобразовывают наши дома заключения, тем они становятся отвратительнее, и что современные образцовые тюрьмы действуют более растлевающим образом, чем подземелья средневековых замков.

———

Народы, менее культурные и, следовательно, менее зараженные предрассудками о необходимости власти, прекрасно понимают, что тот, кого называют „преступником“, в сущности говоря, несчастный человек. Они знают, что бесцельно сечь, заковывать в цепи, гноить в тюрьмах или приговаривать к смертной казни; надо помогать ему, облегчать его страдания братской заботливостью, обращаться с ним, как с равным, поселить его среди честных людей.

Л. ТОЛСТОЙ: „КРУГ ЧТЕНИЯ“.

Надо знать и помнить, что желание наказать есть низшее животное чувство, которое требует своего подавления, а не возведения в разумную деятельность.

*

Если допустить недопустимое, что человек имеет право наказывать, то кто же из людей возьмет на себя это право? Только не люди, которые пали так низко, что не помнят и не знают своих грехов.

*

Ежели тебе кажется, что кто-нибудь виноват перед, тобой, — забудь это и прости. И ты узнаешь счастье прощать. Мы не имеем права наказывать.

*

Действительно только такое наказание, которое совершается в душе самого преступника и состоит в уменьшении его способности пользоваться благами жизни. Наказание же извне только раздражает преступника.

*

Наказание всегда жестоко-мучительно. Если бы оно не было жестоко-мучительно, оно не назначалось бы. Тюремное заключение для людей нашего времени так же жестоко мучительно, как было битье кнутом стелет назад.

*

Наказание основано не на рассуждении, не на чувстве справедливости, а на дурном чувстве желания сделать зло тому, кто сделал зло тебе или другому.

*

Человек сделал зло. И вот другой человек или люди для противодействия этому злу не находят ничего лучшего, как сделать еще другое зло, которое они называют наказанием.

*

Наказание есть понятие, из которого начинает вырастать человечество.

*

Наказание и весь уголовный закон будет предметом недоумения и удивления будущих поколений. „Как могли они не видеть всю бессмысленность, жестокость и зловредность того, что они делали?“ — скажут наши потомки.

*

Налагать наказание все равно, что греть огонь. Всякое преступление несет всегда с собой и более жестокое, и более разумное, и более удобопринимаемое наказание, чем то, которое могут наложить люди.

*

Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставивши ее посреди, сказали Ему: Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь? Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания. Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле. Они же, услышавши то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди. Иисус, восклонившись и не видя никого кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи! Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши.

Иоан. VIII, 3-11

БАЛЛАДА РЕДИНГСКОИ ТЮРЬМЫ

(Отрывок.)

Прав или нет Закон — не знаю;

То знать мы не должны.

Мы, узники, одно мы знаем,

Что прочен свод стены,

Что день в тюрьме подобен году,

Что дни его длинны.

И знаю я, что все Законы

(Создание людей!),

С тех пор как брат убит был братом

И длится круг скорбей,

Зерно бросают, лиш мякину

Храня в своей коре.

Я также знаю, — и должны бы

О том все знать всегда,—

Что люди строят стены тюрем

Из кирпичей стыда

И запирают, чтоб Спаситель

Не заглянул туда.

Они свет солнца запирают

И милый лик луны;

Они свой Ад усердно прячут,

И в нем схоронены

Дела, что люди и Сын Божий

Увидеть не должны!

———

В тюрьме растет лишь Зло, как севы

Губительных стеблей.

Одно достойно в том, кто гибнет

И изнывает в ней:

Что в ней Отчаяние — сторож,

А Горе — спутник дней.

Здесь могут голодом ребенка

И день, и ночь терзать,

Бить слабых, мучить сумасшедших

И старцев оскорблять.

Те гибнут, те теряют разум,

И все должны молчать.

Живут здесь люди в кельях узких,

И тесных, и сырых,

В окно глядит, дыша отравой,

Живая Смерть на них,

И кроме Похоти все стало

Прах — в образах людских.

Поят водою здесь гнилою,

Ее мы с илом пьем;

Здесь хлеб, что взвешен строго, смешан

С известкой и с песком;

Здесь сон не дремлет: чутко внемлет,

Крича, обходит