– Нет. Отец умер, а мама с дедом живут в деревне.

– В деревне? Ты из деревенских, как-то слабо верится…

– Да нет, просто у мамы здоровье неважное, а мой дед прекрасный врач, но он уже не практикует, они купили дом в деревне и живут… Даже козу завели. Красивая такая коза, Марфуша!

– Какая прелесть! Коза Марфуша… Надо же… А куры у них есть?

– Нет. Только Марфуша и два кота, Бегемот и Азазелло.

– Кто у вас такой поклонник Булгакова?

– Мама!

– А ты?

– А я не очень.

– Почему?

– Ну, если речь идет о «Мастере и Маргарите», то я обожаю все, что связано с Иерусалимом и Иешуа, а вот вся эта чертовня… Как-то не мое…

Он очень пристально на меня посмотрел:

– Да? И ты не стесняешься об этом говорить?

– А почему я должна подстраиваться под общепринятые стандарты?

– Ого! А при этом ты еще и красивая… Я сразу-то не разглядел… А такая красота самая ценная. Когда не шибает в глаза… А ты была в Иерусалиме?

– Была.

– Впечатлилась?

– В полной мере. А вы почему спросили? Думали, я непременно скажу, что нет, не впечатлилась?

Он расхохотался:

– А ты еще и умная… Надо же… Скажи, а ты видела хоть один мой фильм?

– По-моему, я видела все ваши фильмы и, предваряя дальнейшие вопросы, скажу, что мне особенно в них нравится…

– Ну-ка, ну-ка?

– Чувство юмора у автора. Я не люблю фильмы, у автора которых напрочь отсутствует чувство юмора.

– Например?

– Тарковский!

– Ну, ты даешь! Я всегда тоже так определял для себя впечатление от его фильмов. Он, конечно, великий мастер, но не мой… Черт побери, как интересно с тобой… Ох, а ничего, что я говорю тебе «ты»?

– Ничего. В вашем возрасте это уже допустимо.

– Ах, мерзавка, – расхохотался он. – Да, такой палец в рот не клади!

Тут к нам подошла Мелания Львовна:

– Лёня, как тут у вас дела?

– Все путем, Мелечка! У твоего мужа классная аспирантка!

– Лёня, не вздумай!

– А я уже вздумал! Я таких сроду не встречал!

– Карина, не слушай его! Он страшный бабник, и вообще тебе в отцы годится! Пошли, он уже без тебя обойдется, а мне твоя помощь необходима.

Она обняла меня за плечи и повела к дому:

– Деточка, я, конечно, понимаю, Лёнька очень привлекательный, но нельзя… Он четвертый раз женат…

– Да что вы, Мелания Львовна, я и не думала. Он и вправду мне в отцы годится.

Но я лукавила. Он мне страшно понравился. Но нельзя подавать людям повод к каким-то мыслям на этот счет. Мало ли что бывает в компании. Это просто невинный флирт и только.

Как потом рассказывал Лёня, он тоже решил затаиться и вел себя весь вечер так, словно ничего и не было. Но в какой-то момент вдруг сунул мне в руку записку. Когда я, запершись в туалете, ее развернула, то увидела такой текст: «Это мой телефон. Позвони завтра от 16 до 18. Если не позвонишь, я все равно тебя найду. И ты все равно не отвертишься!»

Я была в восторге! И подумала, не буду звонить, пусть ищет. Но потом сообразила, что искать меня он станет через Матвея Исаевича, а это уже огласка… Лучше позвоню сама. И позвонила.

– Здравствуй, девочка!

– Здравствуйте, дяденька!

– Хочу тебя видеть!

– Какие будут предложения?

– А пошли завтра утром в зоопарк?

– В зоопарк? С восторгом! Только в террариум не пойду!

– Еще чего! Мы и так живем в террариуме. По крайней мере я. Тогда завтра в десять утра у входа в зоопарк. Смотри, не опаздывай!

– И не подумаю!

* * *

Я пришла без пяти десять. Он появился минута в минуту.

– Уже ждешь? Я не опоздал!

– А я боялась опоздать.

Он купил билеты, и мы отправились в зоопарк.

– Ну, с чего начнем?

– Пошли к хищникам!

– Пошли! Скажи, – он взял меня под руку, – тебя не удивило, что я позвал тебя в зоопарк?

– Меня это обрадовало. Я люблю животных.

– А умеешь доить Марфушу?

– Нет. Она мне не позволяет. Дается только маме.

– А эта деревня далеко?

– Сто пятьдесят километров.

– Ты часто там бываешь?

– Нет, не получается. Времени не хватает. Да я и не люблю деревню. Я городской житель. Я и дачу не люблю.

– И машины у тебя нет?

– Нет. Зачем? И вообще, чем меньше собственности, тем лучше.

– И какая у тебя собственность?

– Однокомнатная квартира. С меня хватит.

Мы долго бродили от вольера к вольеру, говорили о каких-то пустяках.

– Леонид Дмитриевич, я хочу мороженого!

– Мороженого? Здорово! Я тоже хочу! Пошли поищем!

Мы съели по стаканчику мороженого.

– Мне не понравилось, – каким-то шутливо-капризным тоном сказал он.

– Знаете, где самое вкусное мороженое?

– Где?

– В ГУМе!

– Да?

– Да!

– Поехали!

– Куда? В ГУМ?

– Не совсем! Там есть кафе, где можно сидеть на Красной площади! Обожаю! И я накормлю тебя самым вкусным в мире тирамису!

– Вы сластена?

– Ужасный!

– А как же звери?

– Все должно быть в меру. А то озвереем! Пошли-пошли, у меня тут неподалеку машина.

Он уже тянул меня за руку к выходу.

Мы уселись на терраске, выходящей на Красную площадь. Он заказал кофе и тирамису.

– Как хорошо! Знаешь, мне так нравится, что Красная площадь утрачивает свой какой-то сакральный смысл. Теперь это просто красивая площадь в центре столицы, зимой здесь устраивают каток… Люди веселятся… Это все как-то очеловечивает достаточно мрачную историю этого места. И здесь теперь можно сидеть и пить кофе с девушкой, от которой у меня голова идет кругом.

– Молодой человек! – окликнул он официанта. – Принесите нам два мохито! Ой, я же не спросил, ты любишь мохито?

– Очень! Но вы же за рулем?

– Да что такое мохито? Смешно! К тому же гаишники меня почти всегда узнают.

Тирамису и в самом деле оказалось выше всяких похвал.