– Он орал на меня, чтобы я выключил музыку, – пробормотал парнишка между рыданиями. – Я его не слушал. Если бы я это сделал, ему бы не пришлось орать на меня. Может быть, сейчас он был бы жив.

Джаред вспомнил разнообразные сценарии «если бы», которые вертелись у него в голове, когда в том же возрасте он в одиночку столкнулся с сердечным приступом своего отца. Если бы только мама не ушла в аптеку за лекарством для желудка, оставив его присматривать за больным отцом. Если бы он только послушал, когда отец учил его набирать 911, тогда скорая помощь не приехала бы слишком поздно. Если бы он только изучал сердечную реанимацию, которую можно было выбрать в качестве дополнительного предмета в старших классах. Если бы он только побежал к соседке, миссис Алварес, медсестре, которая была дома, вместо того чтобы торчать около отца, держать его за руку и услышать его последний вздох.

– Твой отец не был здоровым человеком, – объяснил Джаред, поглаживая парня по спине. – У него случился обширный сердечный приступ. Ни ты, ни я, никто не мог спасти его.

– Что мне теперь делать? – тихо спросил парнишка.

Врач положил обе руки парнишке на плечи и отступил на шаг, чтобы видеть его глаза.

– Возвращайся в реанимацию. Бери свою маленькую сестричку и убеди ее, что ты еще здесь и что ты присмотришь за ней так же, как делал папа. Поцелуй свою маму и скажи, что ты любишь ее, и что ты здесь ради нее, и что сделаешь все возможное, чтобы помочь ей. – Джаред встряхнул парнишку, чтобы убедиться, что тот слушает внимательно. – Не говори много. Просто делай. Живи этим. И что бы ни случилось, не позволяй маме отталкивать тебя. – «Если бы я в свое время этого не сделал, может быть, все пошло бы по-другому», – подумал Джаред.

Может быть, он бы сумел исполнить последнюю мольбу его отца: «Позаботься о своей матери».

– Вот ты где. – К ним подошла Эли.

Джаред не слышал, как открылись электронные двери. Как долго она стоит здесь? Как много слышала?

– Ты Джимми? – спросила она парнишку, тот кивнул – Твоя мама ищет тебя.

Джимми отвернулся, всхлипнул и вытер глаза.

– Мне очень жаль твоего папу, – сказала Эли, заботливо дотрагиваясь рукой до плеча Джимми.

– Мне тоже, – ответил он и с невозмутимым видом, за который Джаред его зауважал, глубоко вздохнул, выпрямился и вошел в реанимацию.

Джаред снова повернулся к парковке, нуждаясь в паре минут, чтобы вернуть себе невозмутимость, вспоминая, как ехал домой из больницы, гнев матери, ее горькие обвинения и последовавшие затем годы, когда с ним обращались так, словно его не существует.

Ему нужно было уйти от болезненных воспоминаний, закрыть отдаленную часть сознания, где он запер их, и потому Джаред принялся размышлять на свою любимую тему последних недель. Медсестра Эли Форшэй.

Он вспомнил их первое общение еще до того, как узнал, что она – девушка его друга. Они встретились в тесной кладовой. Пытаясь дотянуться до рулона бумаги щеткой, он задел ею девушку, и они оба застыли, обменявшись испуганными взглядами. Джареда пот прошиб от осознания ее необыкновенной привлекательности, он был готов схватить в объятия и поцеловать женщину, имени которой он даже не знал.

Если бы он был свободен и мог ненадолго расслабиться, она вошла бы в верхние строчки его списка «я хочу эту женщину». Но он не был свободен.

– Ты в порядке? – Эли подошла и стала рядом с ним.

– Первый сорт. Как ты?

– Ты отлично обошелся с Джимми. Мне жаль, что ты потерял отца в таком юном возрасте.

Он не мог смотреть на нее.

– Именно поэтому я стал врачом, чтобы больше никакому мальчишке не пришлось иметь дело с тем, через что прошел я. Я великолепно справляюсь, не так ли?

– Ты не Бог. – Эли положила руку ему на плечо, и он почувствовал исходящее от нее тепло.

Джаред жаждал ее прикосновения с яростью, которая приводила его в восторг и одновременно заставляла нервничать.

– Для отца Джимми ты сделал все, что мог.

Доктор наклонил голову, и их взгляды встретились. Глаза Эли выражали искреннюю озабоченность и сочувствие. Он видел этот взгляд много раз за то время, что они работали вместе, но он всегда был обращен на пациентов и никогда на него. И тем не менее, вместо того чтобы использовать эту минуту для искреннего разговора, Джаред предпочел проигнорировать нежеланное, давно подавляемое чувство, глубже погружаясь в себя, в свою израненную душу.

– Осторожно, котенок, – сказал он громким шепотом, убедившись, что вокруг никого нет, чтобы услышать его нежности. – У меня может создаться впечатление, что я начинаю тебе нравиться. – Его настроение улучшилось. – Как бы ты ни старалась, ты ничего не можешь с этим поделать.

– Не-а. – Эли посмотрела на часы. – Больница платит мне за то, чтобы я была доброй и проявляла сочувствие. На твое счастье, мое дежурство еще не кончилось.

– Хорошо. – Джаред нагнулся ближе к ее уху. – Может быть, мы могли бы найти какое-нибудь уединенное местечко, и ты бы одарила меня еще немного своим… сочу… страстью.

Она ущипнула его.

– Ох. – Он потер руку. – Куда делась твоя доброта?

Девушка посмотрела на него, ее светло-голубые глаза сузились.

– Я на грани срыва. – Доктор вытер сухие глаза. – Мне кажется, я вот-вот расплачусь.

Эли повернулась и зашагала назад к реанимации. Сзади она выглядела так же классно, как и спереди, узкие брючки обтягивали ее превосходные формы, длинные каштановые волосы были собраны в узел, и в мочках ушей, которые так хотелось поцеловать, блестели маленькие золотые сережки.

– Женщины всегда так себя ведут, стоит мужчине расчувствоваться? – прокричал Джаред ей вслед.

Эли остановилась.

– Вожделение – это не чувство, доктор Паджет, – бросила она через плечо.

– Приходи ко мне домой после работы, и мы вместе поищем в Гугле. И потом выберем, что будем делать дальше. Ты знаешь, что я предпочту?

Эли нажала кнопку электронных дверей. Когда они начали открываться, он прокричал:

– Время на исходе, Эли.

Она заколебалась, прежде чем шагнуть обратно в реанимацию.

Джаред немного подождал, удерживая на лице улыбку. Провоцировать ее было так весело. Никто не развлекал его так, как Эли. Такое с ним в первый раз за два года, которые он работал врачом, меняя больницу за больницей, он по-настоящему станет скучать по ней, когда закончится срок его контракта.

Это точно знак подумал Джаред. Отношения, любовь, женитьба – все это ослабляет мужчину, делает его зависимым и уязвимым. Смерть его отца сломила дух его матери, разбила ее сердце, сделала обозленной, неспособной обрести радость. Лживость его жены, разрыв с ней и последовавшие за этим проблемы с законом сделали с ним то же самое.