— Эй! — быстро проговорил плотник. — Все это — подделка! Это жаркое из папье-маше!

— Драгоценности тоже поддельные! — стал заикаться повар. — Это крашеный гипс!

Зигрид не смогла скрыть победного смеха.

— Я так и думала, — сказала она. — Это кладбище бедных. Настоящий здесь только рис. Они не осмелились подделать его; но даже это простое подношение было огромный жертвой для семей умерших.

В восточной традиции допускались обманы такого рода. На похоронах богатые сегуны бросали в очищающий огонь настоящие пачки денег, чтобы утихомирить демонов, а бедные крестьяне довольствовались тем, что подражали им, сжигая поддельные деньги, представляющие собой наспех раскрашенные бумажки. Так было и здесь… Настоящим оказался лишь заплесневелый рис.

— Ну, ешьте же! — стала ругаться Зигрид. — Раз вы за этим пришли сюда!

Матросы были слишком голодны, чтобы испугаться мумии, чей слепой взгляд, казалось, был направлен на них. Забыв о разочаровании, они бросились к столу и начали бороться за право схватить тарелку с засохшим рисом. От толчеи стол сломался и рассыпался на куски. Как Зигрид и предполагала, наполнявшие каюту «богатства» были лишь декорациями театра кабуки, подделками.

— Хватит! — закричала Зигрид. — Вы слишком сильно топаете! Пол провалится!

Она уже так и видела, как, идя по палубе, падает в трюм, пробивая корпус лодки. Плотники, вероятно, рассчитывали необходимые для строительства погребальной лодки материалы в зависимости от веса умерших. Живые были там лишними, они могли только ускорить кораблекрушение.

Быстро съев рис, моряки выбежали из этой каюты, готовые обчистить следующие. Осознав, насколько непрочными были перегородки, они вышибали теперь двери ногами. От таких ударов было много шума, и Зигрид только сильнее забеспокоилась.

— В трюм! В трюм! — кричал повар. — Надо все везде осмотреть.

Гарпунщица попыталась задержать бегущего юнгу, но паренек возмущенно отбился, рот его был заполнен зеленоватым рисом. От голода все словно ошалели. Все хватали миски и кувшины. Вместо саке в них оказалось кисловатое вино из бузины, но матросы обрадовались и ему. Действие алкоголя на пустой желудок было сокрушительным. Через три глотка матросы опьянели.

Зигрид предчувствовала катастрофу, но перевес сил был не в ее пользу, и она не могла приказывать им. Несмотря на ужас, который у нее вызвало собственное поведение, она взломала дверь одной из кают, села за стол мертвеца и стала есть под слепым взглядом мумии.

— Извините меня, — бормотала она, пережевывая перебродивший рис, который пригоршнями запихивала себе в рот. — Извините меня, благородный незнакомец. Я потом буду жечь ладан и тысячу раз с благодарностью произнесу ваше имя… Не обрушивайте на меня вашу ярость.

У нее кружилась голова. В этом не было ничего удивительного. Рис в процессе брожения выделял алкоголь. Она подумала, что не сможет встать. Волна, которая ударялась в борт корабля, качала голову мумии и заставляла дрожать все ее перебинтованное тело. Можно было подумать, что сейчас она привстанет, опираясь о подлокотники кресла, и закричит страшные проклятия.

Зигрид собрала все саны и выползла из каюты. Она столкнулась нос к носу с юнгой, глаза которого были широко раскрыты от ужаса.

— Они… Они потеряли голову, — забормотал мальчик.

— Что ты говоришь?

— Рис закончился, а они все еще голодные.

— Бежим отсюда! — бросила Зигрид мальчику. — Мы осквернили прибежище мертвых, они прогневаются на нас.

Девушка выбежала с капитанского мостика, толкая юнгу перед собой, и вдруг доски палубы обрушились прямо под ее ногами. Она ничего не смогла сделать, чтобы замедлить падение, поскольку дерево начало крошиться. Зигрид оказалась в трюме, на кладбище бедняков, посреди тридцати мумий, лежащих на двухэтажных кроватях.

Матросы толпились, чтобы подняться по лестнице. Им было плохо. Их глаза были широко раскрыты.

— Боги не допустят такого оскорбления! — закричал юнга, словно пророк.

— Глупец! — ответил ему Озата, кривой повар. — Богам наплевать на то, что происходит с нами. Ничто не может разбудить их.

Озата был прав. Он говорил то, что слышал в проповедях священнослужителей. Для большинства из них действительно все небесные боги уснули в начале века, когда их укусила Тайва, вылетевшая из ада муха цеце. Божества задремали, перестали заниматься мирскими делами, и от этого мир стал погружаться в хаос. Именно потому, что создатели вселенной заснули, дракон мог продолжать грызть основания континентов. Предоставленные сами себе, без надежды на помощь, люди вынуждены были сражаться со страшилищем с помощью их жалкого оружия. Напрасно они молились, били в барабаны, устраивали фейерверки, ничто не могло разбудить заснувших богов. Иногда какой-нибудь монах встречал их в тумане, но каждый раз это было божество-лунатик, идущее, не разбирая дороги, ничего не слыша, с открытыми, но ничего не видящими глазами.

От топота матросов корабль страшно качало. Вдруг Зигрид заметила, что в днище стала прибывать вода. Трюм наполнялся. Того и гляди, киль судна оторвется, и корабль мертвецов уйдет в морскую пучину. Незваные гости лишь ускорили процесс распада, который предусмотрели плотники, строившие плавучую могилу.

— Мы идем ко дну! — завопила гарпунщица. — Вылезаем отсюда! Быстро! Корабль дал течь!

Моряков охватила паника. Они стали махать руками, что только усилило качку погребальной лодки, и мертвые стали падать с кроватей. Зигрид, пытавшаяся встать, оказалась под кучей мумий. Ее охватила паника. Девушке казалось, что липкие руки умерших цепляются за ее ноги, чтобы утянуть на самое дно. Хата схватил Зигрид за руку.

Вода прибывала, и мумии плавали, как дрова.

— Иди же! — умолял юнга. — Матросы отдадут швартовы и уплывут без нас!

Зигрид отряхнулась. Мальчик был прав. Кривой не мог не воспользоваться такой возможностью, чтобы отделаться от гарпунщицы, к тому же иностранки, привилегиям которой он завидовал. Девушка полезла по лестнице, моля, чтобы ступеньки не сломались под ее весом. Когда она вылезла на палубу, погребальная лодка уже просела по самую корму. Было слышно, как в каютах падают и катятся все незакрепленные предметы. Зигрид и Хата прыгнули через леер как раз в тот момент, когда повар и его друзья отдавали швартовы. Еще бы секунда, и они уплыли без них. Зигрид сжала руку на гарпуне. Она не знала, что удержало ее от того, чтобы не бросить железное копье в грудь повару!

— Ни в чем не упрекай меня, — просипел главный повар. — Ты замешкалась, а корабль надо было спасать… Я не волновался, я подумал, что такая хитрая девочка, как ты, всегда сможет выпутаться.

Зигрид закрыла глаза, вспоминая череду обстоятельств, которая привела ее на эту планету.

Все началось с усиления странных симптомов, которые проявились после ее возвращения с планеты Алмоа.