В кармане опять заиграл телефон, фото Виталика вызвало раздражающую дрожь, захотелось вышвырнуть телефон в окно…

— Алло?

— Сколько можно трепаться? Ты ушла утром, а уже обед, я есть хочу! Говори своей Милке, что тебе пора.

— Еда в холодильнике, — еле сдерживая истерику, выдохнула Вера, — достань и погрей. Деньги в тумбочке, там хватит ещё на месяц-полтора. Твой курсач я распечатала, у меня на столе лежит, сшей и хотя бы по диагонали прочитай. За вещами я пришлю сестру. Всё. — Она глубоко вдохнула, закрыла глаза и чётко повторила: — Всё. Слава богу, всё.

— Что ты несёшь? Давай уже едь, короче.

— Я уже еду, — широко улыбнулась она. — Не звони мне больше.

— Ладно.

Он отключился. Вера запрокинула голову и беззвучно рассмеялась, хотелось петь и прыгать — да, у неё хватило сил!

Показался вокзал, маршрутка остановилась, Вера энергично выпрыгнула из машины самой первой, поправила сумку, посмотрела налево, потом направо… и прямо перед собой увидела распахнутые в немом ужасе глаза водителя другой маршрутки, попытавшейся втиснуться справа. Рёв мотора, визг тормозов, чей-то крик и леденящий ужас, мгновенно сковавший всё тело. Она не успела даже закрыть глаза, как оглушительный удар потушил её сознание.

* * *

Сначала пришёл страх. Это было первое ощущение, густое и вязкое, не разбавленное ни единой мыслью. Она была где-то в неопределённости, как человек, сорвавшийся с тарзанки и ещё не знающий, куда упадёт, на берег или в воду.

Потом пришёл запах. Терпкий запах, который существует только в твоей голове в тот миг, когда этой головой обо что-то сильно бьёшься.

Потом из темноты начали проступать пятна света и страх понемногу съёжился, спрятавшись под позвоночником. Это была не улица у ж/д вокзала и не больница, в этой комнате Вера никогда не была.

Гул в голове проходил, зрение прояснилось, она поняла, что довольно твёрдо стоит на ногах и даже уверенно держит в руке свой пакет и сумку на плече. А перед ней стоит на коленях женщина в каком-то странном вышитом халате и смотрит на неё с ожиданием чего-то великого.

Женщине Вера дала на вид лет сорок, черноволосая, с белой как молоко кожей и узкими монгольскими глазами, отражающими языки пламени. Огонь горел в широких блюдах справа и слева от женщины, маленькие свечи выстраивались в длинные линии вдоль стен комнаты, женщина неуверенно улыбнулась и медленно поднялась с колен, чуть пошатнувшись, как будто ноги её не держали. Поправила халат, выпрямилась, приложила скрещенные ладони к груди и поклонилась Вере.

Раздался низкий, на грани слышимости, гул, как будто где-то под землёй ударили в огромный гонг, женщина выпрямилась и хлопнула в ладоши. Одновременно погасли все свечи и горьковато запахло паленым. А через секунду Вера услышала в темноте глухой звук падающего тела.

Наклонившись и водя руками перед собой, она осторожно подошла к женщине и тронула её за одежду, присела рядом, на ощупь перебирая ткань в абсолютной темноте, нашла её ладонь и крепко сжала:

— Вы в порядке? Что с вами?

Женщина что-то неразборчиво прошептала и замолчала. Через секунду с шелестом отъехала в сторону часть стены и в образовавшийся светлый проём заглянула тёмная фигура в капюшоне. Несколько секунд чёрное пятно лица молча смотрело на Веру, потом отрывисто пролаяло несколько слов на незнакомом языке грубым мужским голосом. Раздался топот, зажегся свет, прибежавшие люди раздвинули двери шире, один бросился к неподвижной женщине, другой замер в дверном проёме, низко опустив голову.

Вера смогла наконец рассмотреть комнату — глухой каменный мешок без окон, пустые полки от пола до потолка, погасшие свечи вдоль стен, чаши с маслом на высоких подставках. И лежащая на полу женщина в чёрно-белом халате с широкими рукавами, расшитом птицами и цветами. Неподвижная, как мёртвая…

— Что с ней? — перехваченным голосом спросила Вера, оглядываясь и продолжая держать женщину за руку, ей никто не ответил. Человек в капюшоне так и стоял, опустив голову, из-под ткани выглядывал только подбородок, заросший редкой бородой.

— Что с ней?! — громче повторила Вера, встала и сделала шаг к мужчине в капюшоне, он отступил назад и указал на Веру одному из своих людей, что-то отрывисто приказав. Стоявший до сих пор у дверей мужчина мягко, но крепко взял Веру за локоть и вывел из комнаты.

— Кто вы такие? — опять попыталась она, но ей опять никто не ответил. Они шли по хорошо освещённому каменному коридору, поднялись по лестнице, вошли в просторную комнату, непривычно, но богато обставленную. Вера решила, что это похоже на какой-то зал для приёмов — дорогие картины на тканевых стенах, изящные деревянные столики с фигурками и цветами, низкие диванчики у стен. Но сесть ей никто не предложил, доведя её до середины комнаты, провожатый поклонился и вышел, а второй мужчина наконец откинул капюшон.

Немолодой, коренастый, очень смуглый, такой же узкоглазый, как и женщина, оставшаяся на полу в подвале, только в его взгляде было напряжённое ожидание неизбежной подлянки, а ещё презрение. Он изучил Верино лицо, медленно спустился до пояса, осмотрел сумку и пакет, поднялся обратно.

— Что? — нервно рыкнула Вера.

Он усмехнулся и достал из рукава тонкую цепочку с кулоном, в котором поблёскивал крохотный тёмный рубин. Секунду посмотрел на кулон, как будто колеблясь, скривил губы и швырнул цепочку Вере, она от неожиданности поймала и тут же услышала:

— Кто ты такая, женщина?

Голос у него совершенно не изменился, то же отрывистое карканье, да и язык, на котором он говорил, остался прежним, вот только Вера начала его понимать. Удивлённо приоткрыв рот, она раскрыла ладонь, рассматривая кулон.

— Да, это мыслеслов, — высокомерно процедил мужчина, — и тебе ещё придётся меня убедить, что ты его стоишь.

— Кто вы такой? — тихо спросила она. Мужчина презрительно отвернулся, бросив через плечо:

— Иди за мной. И помалкивай, пока я не скажу тебе открыть рот.

— Какого хрена? — устало и нервно выдохнула Вера. — Никуда я не пойду, пока вы не представитесь и не объясните мне, где я нахожусь и что тут происходит.

Уже успевший пройти полкомнаты мужчина остановился, полуобернулся и тихо произнёс:

— Не испытывай моё терпение, женщина. Или я прикажу тебя отнести.

Девушка замерла, глубоко вдохнула… прикинула свои шансы справиться с тремя мужчинами и выдохнула. Происходящее казалось бредовым сном, смысла не было, она ничего не понимала.

— Шевелись! — прикрикнул мужчина и опять пошёл, она нервно сцепила зубы и пошла за ним.

«Ну и ладно. Пусть будет сон. Мне частенько снятся сны, которые ярче реальности, и при этом я точно знаю, что это сон. Может, мне после той аварии лекарства вкололи и меня теперь штырит?»