Кроме повелителя, посещать гарем могли знатные дамы и родственницы обитательниц сераля, перед которыми жены могли не закрывать лица чадрой.

«Дамы министров и придворных довольно часто посещают султанский гарем, – писал Д. Дорис. – Их визиты не обставлены никакими протокольными правилами и сложными формальностями. Церемониальный наряд, однако, отличается строгостью: девицы – в белом, дамы – в черном платье, длинные манто, береты цвета ферадже с бриллиантовыми эгретами, в волосах – украшения, и, непременно, – открытое лицо: ибо халиф единственный среди мусульман, кто имеет право видеть лицо у женщин без яшмака – этой обязательной вуали, (сегодня уже прозрачной), которая загадочно туманит черты, утепляет в идеальной белизне свежесть красок лица и заставляет сверкать волшебным блеском прекрасные черные глаза».

Иногда в гарем допускались прибывшие с визитами царственные особы мужского пола из дружественных государств, но только мусульмане. Таким образом демонстрировались могущество государя и его особая милость. Но и эти редкие посещения происходили со всей деликатностью и в жестких церемониальных рамках.

Вот как описывает посещение дома паши (турецкого сановника) Т. Готье: «Хозяин принял нас в просто убранной комнате с серым деревянным потолком в голубоватых узорах, вся меблировка которой состояла из двух расположенных друг против друга шкафов, циновки из манильской соломки и дивана, покрытого пестрой тканью; в углу дивана сидел паша, перебирая в руках четки сандалового дерева.

Угол дивана – почетное место, которое хозяин дома никогда не покидает, за исключением случаев, когда ему наносит визит лицо более высокого звания, чем он сам.

Пусть простота обстановки вас не удивляет. Селамлик – это, в каком-то смысле, покои наружные, отведенные под внешнюю жизнь, нечто вроде прихожей, дальше которой чужих не пускают. Вся роскошь предназначается для гарема. Вот где расстилаются ковры из Исфагана и Смирны, манят негой парчовые подушки и мягкие, покрытые шелками диваны, сверкают столики, инкрустированные перламутром, дымятся золотые и серебряные филигранные курильницы для благовоний. Здесь мерцают венецианские зеркала, стоят редкие цветы в китайских вазах и вызванивают причудливые мелодии часы с музыкой, здесь потолок оплетают замысловатые арабески, нависают сталактиты из мармарского мрамора и журчат в белых раковинах струйки ароматной воды. В этом таинственном убежище проходит подлинная жизнь турок, жизнь наслаждения и семейной близости, сюда никогда не приглашают ни родственников, ни ближайших друзей».

В исключительных случаях в гарем могли быть приглашены врачи, учителя, торговцы драгоценностями и те, кто допускался по прихоти владыки гарема.

Именно такое чудесное событие произошло с героем сказки «Халиф на час». Веселый султан решил дать ему немного повластвовать, устроив так, что опьяневший бедняга заснул в своей постели, а проснулся в опочивальне халифа.

«И Абу-ль-Хасан стал озираться направо и налево, глядя на самого себя, и всматривался во все эти вещи, крутя головой и хохоча, и затем он посадил возле себя нескольких невольниц, а другие стояли, держа в руках золотые опахала. Он посмотрел на невольниц, которых посадил с собой рядом, и увидел, что ни одна ничего не ест, и принялся их угощать, а некоторых даже кормил своей рукой. Потом он стал спрашивать невольниц, как их зовут, и одна отвечала: «Мое имя Даурат аль-Камар», – а другая сказала: «Меня зовут Шамс ан-Нахар», – а третья ответила: «Суккария», – а еще одна: «Малихат аль-Кадд», – другая: «Будур», – и третья: «Насим ас-Саба». И халиф все больше веселился и смеялся, видя, как Абу-ль-Хасан разглядывает невольниц и выспрашивает, как их зовут.

Когда же невольницы увидели, что Абу-ль-Хасан кончил есть и насытился, они крикнули главному евнуху: «Эй, ага, повелитель правоверных покончил с едой!» – и главный евнух подошел, и взял Абу-ль-Хасана за руку, и поднял его, и посадил на скамью. Он принес таз и кувшин и вымыл Абу-ль-Хасану руки, и одна рабыня держала для него кувшин, а другая несла полотенце, а третья – курильницу с алоэ и амброй. И когда Абу-ль-Хасан вымыл руки, он поднялся, и главный евнух пошел впереди него, вместе с невольницами и рабынями. Его привели в другую комнату, не в ту, где он был прежде, и когда Абу-ль-Хасан вошел туда, у него помутилось в голове – такая это была красивая комната: разубранная, расписанная по стенам узорами и устланная роскошными коврами. И там он нашел множество невольниц, еще красивей, чем те, которых он уже видел, и каждая держала в руках какой-нибудь музыкальный инструмент, и когда Абу-ль-Хасан вошел к ним, все невольницы встали и разом пустились петь на один напев, ударяя по струнам, а любая из них своей красотой и прелестью могла превратить богомольца в безбожника. И Абу-ль-Хасан посмотрел и увидел, что столик уже поставлен и на нем плоды всех сортов и прозрачное вино, и кубки и чаши выстроились рядами и яства лежат в золотой посуде, украшенной драгоценными камнями».

Как бы фантастична ни была эта история, но она, тем не менее, содержит много реалий, относящихся к жизни султанов и его окружения.

Поначалу гаремы существовали отдельно от дворцов правителей. После взятия турками Константинополя в 1453 г., султан Мехмед II переустроил его на собственный вкус. Одна из главных достопримечательностей современного Стамбула – гигантский дворец (сераль) Топкапы был возведен в 1470-х годах. Со временем сюда перекочевал и султанский гарем, расцветший при Сулеймане Великолепном. Возможно, это произошло не без влияния знаменитой Роксоланы, речь о которой пойдет позже. Во всяком случае, это переселение принесло обитательницам гарема новый статус и большие возможности влиять на султана и дела в государстве.

Лучшая часть дворца отводилась для гарема. В остальных частях принимали гостей, устраивались дипломатические приемы, парады и прочие церемонии.

Современник оставил нам соответствующие разъяснения: «Сераль – значит дворец: это имя дается резиденции государя, а также и резиденциям губернаторов, управляющих провинциями от имени султана. Под словом сераль разумеется совокупность дворцовых построек, обитаемых как женщинами, так и мужчинами. Наиболее распространенная часть этих построек предоставляется женщинам и называется гаремом. В другой части сераля помещаются мужчины и совершаются парадные приемы; отсюда происходит слово селамбик, что значит место церемоний. Впрочем, слово селамбик во дворце заменено более громким, хотя и выражающим то же понятие, именем императорского мобейна.

Сераль, в котором обыкновенно живет султан, представляет громадное мраморное здание, раза в четыре превосходящее размерами петербургский Зимний дворец. Три четверти всей этой массы построек составляют гарем, тогда как мобейн, относительно говоря, является только пристройкой к прочему зданию.

Между мобейном и гаремом находится громадная зала, с особыми лестницами, подъездами и своей почетной дверью, назначенная для официальных приемов иностранных монархов, посланников, министров и пр.

Независимо от этого главного корпуса существует еще множество пристроек к сералю, обширных зданий, служащих конюшнями, кухнями, складами, казармами и пр. Все эти здания составляют как бы маленький город, тянущийся вдоль Босфора на протяжении приблизительно двух километров».