class="p1">– Подпись. Согласование. Печать. Виза. – Судя по глухим ударам, каждый аргумент от всей широты души припечатывался сверху кулаком по столу. – И только посмей не пустить, душа чернильная, мне по всем вашим обезьяньим ритуалам назначено!

– Пан Гжегож, в самом деле, пустите уже нашу посетительницу, – Стиллман не выдержал, прижал клавишу селектора и лично пришёл на помощь секретарю. – Не заставляйте даму ждать.

К тому, кто явится в его кабинет, жизнь ответственного администратора Исаака Стиллмана не готовила.

– Газель? – удивлённо спросил он. В девушке в изящно приталенном и явно сшитом на заказ псевдовоенном мундирчике – отличий ровно столько, чтобы не спутать его с настоящей формой морской ударной полусотни – ответственный администратор моментально признал собственную дочь. Отличницу, спортсменку и активистку. Но только сейчас Исаак Стиллман осознал, какой именно организации.

– Здравствуй, папа. – Юная гостья прошла к столику, отставила жалобно звякнувший фарфором поднос в сторону и плюхнула на столик чуть помятый ворох официального вида бумаг. – Я знаю, мы уже год не виделись, но извини, сегодня я к тебе не чаи гонять пришла.

– М-м?.. – Ответственный администратор чуть заметно поднял левую бровь.

– Мы с девочками хотим оказаться на действительной службе на благо Конфедерации! – выпалила Газель. И тут же добавила, на добивание: – Мама согласна!

– Гхрм. – Исаак Стиллман взял бумаги в руки. Прошение, сводка по сертификатам, пофамильный список… – А вы – это, простите, кто?

– Ну, я… – начала Газель. – И в порядке формирования актива Верзохина-Джурай, Марыська Пшешешенко, Сабурова-Сакаенко-младшая, Саманта Ньюберри, обе Тоямы и дальше по списку ещё девяносто четыре фамилии. Если тебе интересно, да, примерно того же уровня.

«Ксо, шиматта, – подумал ответственный администратор. – И тут одни восточноимперцы!»

– Простите, Газель Исааковна, – официальным голосом произнёс отец, – а кем?

– А ты не видишь? – Газель демонстративно подёргала пижонский аксельбант псевдофлотской парадки. – Мы тебе две ударные полусотни бортовой флайт-станицы родили. Истинное чудо порочного зачатия! Средний налёт около семисот часов. Сертификаты государственного образца. Инструкторы все уже военных лет, не годные к практической боевой по инвалидности.

При этих словах в памяти ответственного администратора всплыло какое-то неприятное воспоминание.

– То есть, – начал он, – тот отказ «В-Д Эйр Кантай» увеличить объёмы поставок флоту, несмотря на увеличение загруженности производства…

– Есть исполнение заказа наших тренировочных аэродромов на поставку современной боеспособной техники, – подтвердила дочь. – Замечательный скандал, да, пап? Все передовицы соберёт. Когда там у тебя перевыборы на календаре?

– Бабы на флоте?.. – демонстративно задумался Стиллман в ответ. – Ты представляешь, что мне адмиралы по этому поводу скажут?

– А что они скажут, папочка? Ты что, не понял? Здесь подписи всех. И девчонок, и матерей. Специально, чтобы твои заслуженные орденоносные педрилы могли подтереться всеми теми бумажками, которые решат куда-либо по этому поводу отправить, едва лишь поймут, на чьих жён и детей голос поднимают! – Газель спазматически задохнулась.

Администратор улыбнулся и промолчал. Он таких ошибок в своих публичных речах давно уже не совершал. К своему глубокому сожалению, такую искренность он себе мог позволить и того реже.

– А если ты сейчас этому не дашь ход – мы пойдём ко всем! – гневно продолжила дочь. – От Комитета солдатских матерей эмигрантских наций за право служить Конфедерации до каждого бульварного листка по «Москву сбоку» включительно! И можешь поверить, что у них мы сдерживаться на язык уже не станем!

– Газель Исааковна, – не отказал себе в удовольствии подколки Стиллман, – вы хотите сказать, что сейчас вы ещё сдерживаетесь?

– Да! – На стол упала ещё одна припечатанная для веса кулаком бумага. Гербовая, с печатями и золотым обрезом. – У меня тысяча двести часов налёта! Скажи мне, глядя в лицо: я лётчик морской ударной полусотни или болонка комнатная?

– Боюсь, – ответственный администратор с удовольствием следил, как с каждым его новым словом меняется лицо гостьи, – что в сложившейся на фронтах ситуации Конфедерация не может себе позволить…

– Па-а-паа! – жалобно простонала Газель.

– Не может себе позволить, – с удовольствием повторил ответственный администратор, – игнорировать наличие в активном резерве двух слётанных и боеготовых полусотен ударного войска морского.

Газель завизжала так же, как в девять лет при виде новой плинкерной самозарядки, и повисла на шее ответственного администратора.

– Сейчас уходят в строй новые суда эскорта, – сказал он дочери на ухо, едва та хоть немного утихла. – «Кайзер-бэй», «Крамник-бэй», «Кемоно-бэй» и другие, всего шесть бортов. Восемь пятьсот ластов водоизмещения. Это даже не секрет, в газетах на этой неделе уже в сводках тыла наберут. Командовать таск-группой назначен Абрам Коясыч Такэхито, ему за утопленный с воздуха флагманский мегалинкор адмирала жёлтого флага вообще без единого голоса против дали. Капитанить на его подчинённые эскортники пойдут тоже все лётчики, из молодёжи чутка постарше вас. Я думаю, вы с ними сойдётесь. Давай прошение.

«К исполнению, – размашисто легли поверх листа алая резолюция и подпись, – И. Ст.».

Ответственный администратор покосился на часы. Общение с дочерью по делу заняло считаные минуты. От пятнадцати отведённых по регламенту оставалась ещё целая вечность.

– Дома-то всё как? – спросил он. Потеря такой роскоши, как почти десять минут семейного общения давно уже стала для ответственного администратора совершенно недопустимой.

Когда за гостьей закрылась дверь рабочего кабинета, а слуги подали на рабочий стол увесистую пачку вечерних газет, Стиллман вздохнул.

Он так и не смог признаться дочери, что отправка на флот сейчас, пока архипелаг замер в шатком равновесии, сотни, а то и больше, готовых к бою лёгких палубных истребителей-бомбардировщиков с экипажами стоит для него куда выше жизни младшей дочери или гипотетического скандала родовитых боярских самцов. Раз уж на то пошло, у детей Стиллмана от первой жены давно уже свои дети её возраста по академиям доучиваются.

– Эх, деточка… – Несколько прикосновений к рычажкам «мемо-макса», и тот послушно вывел на проектор микрофильмированную карту. – Знала бы ты, на что на самом деле подписываешься…

Архипелаг Всех Святых на свежей – только два часа назад уточнили – карте выглядел зазубренным ножом, устремлённым в сердце Конфедерации. И, несмотря на усилия флота, ни одна из сторон пока не добилась уверенного перевеса – исход войны пока что балансировал на лезвии того самого ножа.

В боях за архипелаг тонули и горели даже мегалинкоры. Десятками. Эскортную шваль там и считать вряд ли кто-то станет. Только не этим летом, на пятый год войны.

Ответственный администратор ещё раз посмотрел на значки флотов, недовольно отстучал грубую мелодию по лакированной крышке «мемо-макса» и всё же поднял трубку канцелярии.

– Пан Гжегож, уведомите адмирала Белого флота о пятнадцатиминутной рабочей беседе, – сказал он. – Завтра, в присутственные часы штаба, в обычном порядке.

Свой запас чудес Исаак Стиллман истратил на то, чтобы остаться у власти. Но там,