– А почему, черт побери, они должны были это делать? – вопросил Джеральд Кнапп.

– НАПИД высоко ценит ваше сотрудничество, мистер Кнапп. Я только излагаю факты, – улыбнулся Харвей.

– Лучше помолчите, – обернулся к Кнаппу Декстер. – Общеизвестно, что Харвей язва. Вот почему боги смеются.

Харвей перенес свою улыбку с Кнаппа на представителя «Тайтл хауз».

– Благодарю вас за рекламу, мистер Декстер. Надеюсь, она поможет распродаже вашей книги. – Он снова обернулся к Вульфу. – Следующее дело касается пьесы Мортимера Ошина «Сорок бочек любви». Может быть, вы сами расскажете, мистер Ошин?

Драматург размял сигарету в пепельнице, пятую или шестую, я сбился со счета.

– Все это очень тягостно, – тоненьким голоском пропищал он. – Просто отвратительно. Премьера прошла на Бродвее двадцать пятого февраля прошлого года, и если я скажу вам, что спектакль имел бешеный успех, то поверьте, что, как и мистер Харвей, я всего лишь придерживаюсь фактов. Приблизительно в середине мая мой продюсер Эл Френд получил письмо от человека по имени Кеннет Реннерт. Все было точно, как и в других случаях. В августе тысяча девятьсот пятьдесят шестого года он якобы послал мне разработку своей пьесы «Бушель любви», предлагая написать пьесу в соавторстве с ним. Теперь он потребовал с меня миллион долларов, что само по себе льстит мне. Мой адвокат ответил Реннерту, обвиняя его во лжи. Однако, памятуя о трех случаях, о которых вам только что рассказали, он посоветовал мне принять меры предосторожности. Вместе с адвокатом я тщательно обшарил дюйм за дюймом мою квартиру на Шестьдесят шестой улице, а также дачу в Сильвермайне, штат Коннектикут, и принял меры, чтобы воспрепятствовать кому-либо подбросить мне рукопись.

Ошин раскурил сигарету и опять швырнул спичку мимо пепельницы.

– Однако все наши усилия оказалась напрасны. Вы, конечно, знаете, что драматургу необходимо иметь своего агента. В течение некоторого времени моим агентом был Джек Сандлер, но я не сработался с ним, и через месяц после того, как «Сорок бочек любви» пошли на сцене, мы с ним расстались, и я подписал контракт с другим агентством. Однажды во время уик-энда, это было в июле, Сандлер позвонил мне на дачу и сказал, что обнаружил кое-что в своем офисе и хочет приехать и показать находку. Так он и сделал. Это оказалась машинописная рукопись Кеннета Реннерта на шести страницах под названием «Бушель любви». Сандлер сказал, что рукопись нашла его секретарша, роясь в архиве.

Он размял, сигарету и продолжал:

– Как я уже говорил, все это отвратительно. Сандлер предложил сжечь рукопись в моем присутствии, но я не мог довериться ему. Он сказал, что и они, и его секретарша подпишут бумагу о том, что никогда не видели эту рукопись прежде и что, должно быть, она была кем-то подброшена в его офис. Я обратился к своему адвокату. Тот встретился с Сандлером, которого довольно хорошо знал, и с его секретаршей. Мой адвокат считает, что они не имеют отношения к этому шантажу, и я согласен с ним. Но полагаться на Сандлера, быть уверенным в том, что он не свяжется с Реннертом, мы не могли. И, представьте, мерзавец так и сделал, потому что в сентябре Реннерт предъявил иск, требуя компенсацию за причиненный ему материальный ущерб. Он не пошел бы на это, не будучи уверен, что может обосновать свой иск. По совету адвоката я за три месяца уплатил одному сыскному агентству шесть тысяч долларов, просто выбросил деньги на ветер. Мой адвокат считает, что мне придется уступить.

– Я не люблю ходить хожеными тропами, – заметил Вульф. – Однако вы опустили одну деталь. Сценарий оказался схожим с вашей пьесой?

– Не только схожим, просто это была моя пьеса, только без диалогов.

Вульф обернулся к Харвею.

– Итого четыре случая. Вы упоминали о пяти.

– Последний самый свежий, – кивнул Харвей, – но одно из действующих в нем лиц было замешано в первом случае. Алиса Портер. Та самая, которая получила восемьдесят пять тысяч долларов у Эллен Стюрдевант. Ей захотелось сорвать новый куш.

– Вот как!

– Да. Три месяца назад «Виктори пресс» выпустило в свет роман Эми Винн «Постучи в мою дверь». Эми?

– Я не очень красноречива, – задергала носом Эми Винн и обернулась к Имхофу. – Расскажите вы, Рубен.

– Не скромничайте, Эми. – Он потрепал ее по плечу и взглянул на Вульфа. – Да, это самый свежий случай, прямо, как говорится, из печки. Мы выпустили книгу мисс Винн четвертого февраля и как раз вчера заказали четвертый тираж, двадцать тысяч экземпляров. Всего мы уже продали сто тридцать тысяч. Десять дней назад мы получили письмо, подписанное Алисой Портер и датированное седьмым мая, в котором утверждается, что роман «Постучи в мою дверь» написан на основе ее неопубликованного рассказа «Счастье стучит в дверь», сочиненного три года назад. Она якобы послала рукопись мисс Эми Винн в июне тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года. Мы, конечно, показали письмо мисс Винн. Она сказала, что не получала никакого рассказа, и не знала, как ей немедленно удостовериться, что рукописи нет у нее дома, и предпринять все возможное, чтобы воспрепятствовать тому, чтобы ей подкинули рукопись. Наш поверенный написал короткое письмо Алисе Портер, отвергая ее домогательства, и, наведя справки, узнал, что это та самая Алиса Портер, которая в тысяча девятьсот пятьдесят пятом году учинила иск Эллен Стюрдевант. Я позвонил секретарю Национальной Ассоциации писателей и драматургов и предложил включить мисс Винн в Объединенную комиссию по вопросам плагиата, созданную всего за месяц до этого. Я уже являлся членом комиссии. Никаких последующих известий от Алисы Портер получено не было.

– Вы проделали то, что вам советовали, мисс Винн? – поглядел в ее сторону Вульф.

– Конечно. – Она была вовсе не дурна, когда не дергала носом. – Мне помогала секретарша мистера Имхофа. Мы все перерыли, но не обнаружили никаких следов рукописи.

– Где вы живете?

– У меня небольшая квартира в районе Вилледж, на Арбор-стрит.

– Кто живет вместе с вами?

– Никто. – Она покраснела, что сделало ее почти красивой. – Я незамужем.

– Как долго вы там проживаете?

– Немногим больше года. Я переехала туда в марте прошлого года. Четырнадцать месяцев.

– Где вы жили до этого?

– На Перри-стрит. Снимала квартиру вместе с двумя подругами.

– Как долго вы прожили там?

– Около трех лет. – Носик у нее дернулся. – Не понимаю, какое может иметь отношение…

– Самое непосредственное. Вы жили там в июне тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года, когда, по утверждению Алисы Портер, она послала вам свой рассказ. Вполне вероятно, что рукопись может находиться на вашей прежней квартире. Вы не заглядывали туда с секретаршей мистера Имхофа?

– Нет… – Она широко раскрыла глаза. – Боже мой! Конечно? Я немедленно это сделаю!

– Надо было подумать об этом, – погрозил пальцем Вульф. – Немедленно следует организовать, чтобы нынешняя квартира и та, в которой вы жили прежде, были тщательно осмотрены двумя людьми, которым можно довериться и которые никак не связаны ни с вами, ни с «Виктори пресс». Вы не должны присутствовать при этом. Осмотреть все нужно очень тщательно, чтобы те, кто проведет обыск, могли присягнуть, что такой рукописи в обеих квартирах нет. Конечно, если только она не будет обнаружена ими. Если у вас нет на примете людей, которые сумеют выполнить такое поручение может быть, мистер Имхоф или его поверенный порекомендуют вам кого-нибудь?