Это оправдывало все: и длинные перелеты, и жизнь на чемоданах, и замызганные комнаты для переодевания, и склоки, которые неизменно сопутствуют любой презентации. Циник не преминул бы добавить к этому и астрономические суммы, получаемые за такую работу.

Финансовая безопасность — это то, что всегда присутствовало в жизни Франчески.

Она росла в прекрасном доме, окруженная заботой и комфортом, потом была престижная частная школа. Хотя ее мать и витала в облаках и грязными сторонами жизни не интересовалась, отец обеспечивал своей дочери прочные тылы: его доходы покрывали все потребности семьи.

И все же возможность стать легкомысленной бабочкой, бездумно порхающей по светским раутам, никогда не приходила ей в голову.

Вероятно, здесь сыграли свою роль гены отца, которые заставляли бурлить ее кровь и требовали предпринимать все возможные усилия для того, чтобы добиться поставленной цели.

Слова «поражение» в словаре ее отца не было.

Франческа вернулась к реальности.

— Неделя передышки, — упрямо потребовала она, вызвав взрыв вкрадчивых возражений Ларейна.

— Завтра утром мы переговорим за кофе. В офисе. Скажем, в десять?

Положив трубку, Франческа устало потянулась. Теперь что-нибудь легкое на ужин, а потом спать.

Опираясь на стойку элегантно оформленной конторы своего агента, Франческа просматривала предложения от модельных агентств. Ее молочно-опаловый ноготь скользил по списку.

— Так, отметьте: благотворительный ланч для больных раком, обед от Фонда лейкемии.

Подтвердите мое согласие на съемку у Тони и участие в жюри смотра молодых моделей.

Повертев в руках три приглашения, она выбрала одно.

— Могу принять только это — на показ в бутике на Дабл-Бей.

Взяв стакан с ледяной водой, она сделала глоток.

— Аник Соренсен очень настойчиво вас домогалась, — заметил Ларейн.

Все знали, что Франческа постоянно жертвует половину своего жалованья на благотворительность, что было причиной бесчисленных приглашений, требующих ее присутствия на различных показах мод, устраиваемых в помощь тому или иному фонду.

— Когда?

— Понедельник, «Мариотт-отель».

— Черт! — Франческа скорчила недовольную гримаску в ответ на все ширящуюся лукавую улыбку Ларейна.

— Но вы будете участвовать? — спросил агент с тревогой в голосе.

— Да. — Франческа поднялась, подхватила сумку и перекинула ремешок через плечо. — Все детали — по факсу.

— Какие у вас планы на остаток дня?

— Уединенный пляж, — ответила она, — хорошая книжка и мобильный телефон.

— Не забудьте пляжный зонтик.

Улыбка Франчески была такой же лукавой.

— Он со мной.

Через час, грызя яблоко, она сидела уже под зонтиком, заслоняющим ее от солнца, устремив взгляд на далекую линию горизонта.

С океана дул легкий, прохладный ветерок.

В лицо летели соленые брызги, слышались редкие крики одиноких чаек, парящих над гребешками волн.

Одиночество расслабляло и успокаивало.

Наплывающие воспоминания были подчас болезненны, и, сделав над собой усилие, Франческа вынула книгу и целый час читала, затем достала из сумки банан и персик, вымыла их, щедро поливая водой из бутылки.

Потом занялась телефонными звонками.

Первый звонок — самой любимой подруге, с которой она училась в школе-интернате, делила трудные годы, когда обе они конфликтовали со своими мачехами, бурно переживая последствия сложных семейных взаимоотношений.

Набрав номер, она попала к консьержке, потом к секретарю и наконец рассмеялась в ответ на восторженное приветствие Габби и ее сразу же последовавший вопрос о том, когда они встретятся.

— Сегодня, если вы с Бенедиктом пойдете на выставку у Леона, — весело откликнулась Франческа. Знаменитый владелец галереи был известен своими вечерами, приглашения на которые высоко ценились среди элиты города. — Что? Идете?! Превосходно! Я ужинаю с мамой, поэтому немного опоздаю.

— Ну-ну, повеселись, — бросила Габби, и Франческа хмыкнула, уловив легкий сарказм в ее словах.

Коньком Софи были диеты, которыми она увлекалась. В настоящее время она употребляла только свободные от жира низкокалорийные продукты, и то в самых минимальных количествах.

Талантливая рассказчица, она умела сделать любую тему интересной, приправляя ее язвительными остротами.

Было около девяти, когда официант принес счет. Франческа расплатилась и, посадив Софи в такси, направилась к своей машине.

Двадцатью минутами позже она уже разыскивала место для парковки где-нибудь в уголке недалеко от модной галереи Леона. Поставив машину, она подошла к ярко освещенному входу.

Здесь было полно народу, сквозь гул толпы едва доносилась джазовая музыка.

— Франческа, дорогая!

Леон, ну конечно, Леон! Она откликнулась на его бурное приветствие и разрешила обнять себя за плечи.

— Ты должна выпить перед тем, как броситься в это людское море.

В ее глазах мелькнула искорка смеха.

— Это так обязательно?

— Да нет. Но бокал в руке необходим. — Он выразительно замолчал, приняв позу развеселого повесы. — Тебе, конечно, надо делать вид, что это что-то покрепче минеральной воды.

Он вскинул руку, и как бы ниоткуда возник официант с подносом в руке.

Повинуясь, она выбрала высокий бокал.

— Есть что-нибудь особенное, что ты порекомендовал бы мне добавить к моей коллекции?

— Скульптура, — ответил Леон не раздумывая. — Она, конечно, не вполне совершенна, ты понимаешь, но талант мастера чувствуется. — Он коснулся кончиками пальцев губ и послал воздушный поцелуй. — Tres magnifique.[1]Через несколько лет она будет стоить в десять, двадцать раз больше, чем просят за нее сейчас.

Улыбнувшись, он осторожно погладил ей щеку.

— Иди, cherie,[2]и проверь. Номер четырнадцать. Возможно, ты не сразу отдашь ей свое сердце, она войдет в него постепенно и захватит полностью.

Точная характеристика, подумала Франческа несколькими минутами позже, не совсем уверенная в том, что понимает эту скульптуру.

И все же в ней было нечто, что привлекало ее внимание вновь и вновь.

Леон считался экспертом в мире искусства, Франческа доверяла его суждениям и уже владела, благодаря его советам, несколькими произведениями, которые значительно выросли в цене с момента покупки. И все же она побродит еще немного, потом вернется и, возможно, увидит эту скульптуру иными глазами. Она существенно отличается от всего того, что уже есть в ее коллекции.