Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня охватывает восторг и ужас. Я чувствую вкус Борзова. Он сладкий и солёный, терпкий и насыщенный, а ещё он похож на шампанское и икру. Мама, что со мной… Что он со мной делает…
А он делает. Он с силой мнёт, сжимает и прижимает меня к себе. Я ощущаю его горячее тело под тонкой тканью рубашки, жар, запах и каменную твердь мышц. И ещё что-то страшное, твёрдое и каменное упирается в меня.
Нет, этого не может быть, это не возможно… Шершавый и колючий подбородок царапает нежную кожу моего лица.
Борзов резко разворачивает меня и прижимает к себе спиной. Его горячие губы утыкаются в мой затылок, опускаются к шее. Меня снова бьёт током. Его руки сжимают мою грудь и у меня вырывается громкий стон.
Груди набухают, становятся тяжёлыми в его сильных руках. Он расстёгивает мне блузку и одна рука проникает в бюстгальтер, высвобождая грудь, сжимает сосок и заставляет меня испытывать боль и сладость.
Вторая рука проникает под пояс юбки, под резинку колготок и трусиков. Я чуть расставляю ноги, пропуская его. Что я делаю? Это правда я? Какого хрена?! Всё просто. Я опьянела от страсти и я его хочу. Хочу, как распутная девка, как животное, невзирая на голос разума. Просто хочу. Страстно жажду. Немедленно! Прямо сейчас!
Его рука медленно пробирается всё ниже, опаляя меня огнём, я почти теряю сознание в предвкушении наслаждения, и в этот момент раздаётся стук в дверь. Дверь не заперта. Достаточно лёгкого нажатия на ручку и она отворится.
Борзов на мгновенье замирает и из его лёгких вырывается что-то вроде рычания. Он выпускает меня из своих объятий и я остаюсь стоять в помятой расстёгнутой блузке, с вывалившейся из бюстгальтера грудью, растрёпанная, с размазанной помадой и совершенно мокрая. Отлично.
Что я испытываю? Жгучий стыд и ужасную злость на своего босса. Два месяца! Два месяца я переносила все тяготы и лишения, чтобы что? Чтобы вот так бездарно превратить всё в прах из-за дурацкой интрижки со своим начальником? Ужас! Позор! И, главное, куда мне теперь деваться? Оставаться работать здесь совершенно немыслимо. Совершенно немыслимо!
– Подождите! – громко и раздражённо кричит Борзов и уже едва слышно, но так же раздражённо бросает мне. – Ну что, достукались?
Что?! Достукались?!
– Вроде я никуда не стукалась и ни кого не приглашала попировать моим телом. О чём вы, собственно, Радимир Львович?
– Да ладно, только вот не надо этого. Я же видел, как ты на меня смотрела. Ты сама этого хотела.
– Что?! – выдыхаю я, и моё лицо снова покрывается краской, но теперь от гнева. – Да что вы себе позволяете?!
– Позволяю, что хочу, – буркает Борзов и подносит к носу руку, которую пихал ко мне в трусы.
Мне становится до ужаса стыдно. Я отворачиваюсь и молча начинаю приводить себя в порядок, а потом так же молча иду к двери.
– Не пускай никого, – бросает босс мне в спину.
Мне хочется высказать, всё что думаю, но от волнения слова путаются и я решаю промолчать. Пока. Я выхожу и стараюсь держаться спокойно, не выказывая волнения перед посетителем, чтобы он не заподозрил не весть что. Правда есть нюанс. Я босиком. И посетитель удивлённо смотрит на мои ноги.
– Слушаю вас, – говорю я строго.
– Здравствуйте. Я Стражников Клим Романович, – отрекомендовывается он. – Хотел бы к генеральному попасть.
Я отрицательно качаю головой и, не глядя на него, прохожу к столу. Сев на своё место, я чувствую себя немного уверенней.
– Вас, Клим Романович, в списке посетителей нет, к сожалению. Я могу вас записать. По какому вы вопросу?
– Да я с ним лично договаривался, что забегу сегодня.
– Тогда позвоните ему на мобильный и если он даст команду, я вас пропущу.
– Так вот в этом и проблема. Не могу дозвониться, я уже несколько раз звонил. Может, звук выключен, – говорит он и в отчаянии разводит руки в стороны.
Я, наконец, рассматриваю этого Клима. Высокий, довольно симпатичный, хорошая фигура, не культурист, конечно, но и далеко не дохляк. Волосы у него тёмные, но не чёрные, как у Борзова. Крупные скулы, нос с горбинкой, крепкий подбородок с ямочкой. Если бы отрастил бороду, походил бы на скандинавского дровосека.
– Вас как зовут? – спрашивает он.
– Алёна Михайловна, – отвечаю я бесстрастно.
– Алёна Михайловна, милая, скажите, пожалуйста Борзову, что я в приёмной.
– Нет, я только что от него нагоняй получила, больше подставляться не хочу. Он сказал никого не впускать.
– Ну пожалуйста, что вам стоит. А я вам подарок сделаю, – говорит он и ловким движением достаёт из портфеля коробку мармелада, на которой написано «Русские сладости».
– Вы шутите что ли? – качаю я головой. – У меня этим добром весь шкаф забит.
– Не может быть! – восклицает он. – Этого мармелада ещё и в продаже-то нет. Это наша новинка. Хотите попробовать? Это что-то совершенно нереальное. Фантастический вкус. Я вижу, как вы устали, вон даже босиком ходите. Представляю, целый день на каблуках. Съешьте мармеладку, вам сразу станет легче на сердце.
Вот же пройдоха. Я улыбаюсь. Да пошёл он куда подальше! Нет, не этот Клим, а Борзов. Пошёл он куда подальше. Я ему что, наложница? Это вообще невообразимая пошлость, роман на рабочем месте. Отвратительно.
Я вдруг нажимаю клавишу селектора:
– Радимир Львович. Здесь Стражников. Говорит, договаривался с вами о встрече.
Борзов сначала ничего не отвечает, а потом недовольно произносит:
– Хорошо, пусть зайдёт.
Всё. Рабочий день давно закончен. Не останусь я здесь больше ни минуты. Хватит, я же не собственность его, в конце концов. Борзов просто наглец. Грубый, самовлюблённый наглец. Впрочем, основная причина, похоже, коренится во мне.
Почему он на меня набросился? Значит я создаю впечатление лёгкой добычи. Я доступная и безотказная. Приходите все, я ещё и ноги раздвину пошире, чтоб вам удобней было. Идиотка, честное слово. Убить меня мало. Будто не знаю, чем это всё кончается обычно.
Всё. Баста. Иду домой. С меня хватит. Завтра напишу заявление. Жалко, не доработала одного месяца до хорошей зарплаты и для резюме нехорошо, что всего два месяца здесь продержалась. Как я объясню, почему ушла? Шеф скажу в трусы
