— Я тебе нужна. Ты ведь знаешь, каким хорошим помощником я могу быть! Да ты и не почувствуешь, что я рядом. Сделаю что смогу и тут же исчезну.

Достопочтенный Тайсон Шербрук, благочестивый служитель Божий, человек, любящий детей и редко повышавший голос даже в тех случаях, когда кто-то из его паствы сбивался с пути праведного, терпеливо повторил:

— Пожалуйста, Мегги, ни слова больше. Со мной ты не поедешь, а вместо этого вместе с братьями отправишься в Нортклифф-Холл. Неужели непонятно? Я еду в Шотландию и не знаю, что меня ждет. Я гостил там много лет назад, и все, что осталось в памяти, — это извилистые тропинки, отары овец и бесплодные земли, простирающиеся насколько хватает взгляда. Возможно, ничего не изменилось и дороги по-прежнему кишат разбойниками, если там вообще есть дороги. Я лично ничего такого не помню и понятия не имею, что найду. Поэтому хотя бы утешусь мыслью, что ты в безопасности, с дядей и теткой.

Мегги, рассудительная и спокойная, как католическая монахиня, хладнокровно возразила:

— Тетя Синджен живет в Шотландии, поэтому не может там быть никаких дикарей, папа. И дороги наверняка имеются. Тетя Синджен уж точно позаботилась бы об этом. Да и к чему нам дороги, если можно ехать верхом? Поверь, все будет замечательно!

Тайсон молча взирал на дитя чресл своих, на это поразительное создание, так живо будившее воспоминания о Синджен и о том, сколько раз ему хотелось удавить сестричку, особенно когда та испортила его лучшего змея. Он вдруг понял, что в разговоре с Дугласом несколько преувеличил смирение и покорность своей дочери.

Неужели он действительно восхищался ее послушанием и мягкостью? Да он, должно быть, рехнулся! Заботливый родитель, не подозревающий, что делается у него под носом! Верно, она способна быть милой и скромной… когда ей это выгодно. В остальное время превращается в такую же негодницу, какой в свое время была Синджен.

Однако он не хотел, чтобы дочь походила на свою мать, Мелинду Беатрис.

Эта крамольная мысль заставила Тайсона в ужасе зажмуриться. Нет, Мелинда Беатрис была поистине святой, хотя временами ее благочестие немного отдавало лицемерием. Неудивительно, что у прихожанина каменело лицо после очередного ее добросердечного совета.

Тайсон покачал головой, посмотрел в голубые глаза Мегги и коснулся се мягких светлых волос. И глаза, и волосы она унаследовала от Шербруков.

— Мегги, а почему ты считаешь, что нужна мне?

Девочка ответила прямым спокойным взглядом.

— Ты чересчур добрый, папа. И хороший. Никогда не видишь зла в людях, а временами вообще не видишь людей. У тебя слишком возвышенные мысли, утонченные и чаще всего далекие от нашего грешного мира. Я сумею уберечь тебя от плохих людей. И от женщин, которые попытаются заставить тебя полюбить их и жениться. Я…

Тайсон прижал палец к губам дочери. Это он не видит зла? Его мысли слишком возвышенны и утонченны? Неужели она действительно в это верит? А ведь Тайсон, задавая вопрос, искренне считал, что Мегги откажется от своих намерений или по крайней мере найдет другие аргументы для продолжения спора. Но она…

Он ошеломление тряхнул головой. Это он не умеет распознать зла? Чересчур добрый? Спаситель милосердный, это он легкая добыча для женщин, пытающихся завлечь его в ловушку брака?

— Я ценю столь высокое мнение обо мне, Мегги, — с легкой иронией бросил Тайсон, — хотя не знаю, почему выгляжу в твоих глазах слабым ничтожеством. Что касается, дам… обещаю держаться настороже.

— Но мисс Стрепторп едва не поймала тебя. Я слышала, как она говорила об этом со своей подругой. Убеждала ее, что почти преуспела. «Всего один поцелуй, — твердила она, — и он посчитает себя обязанным жениться на мне». А когда она застала тебя одного в ризнице?

— Но я не поцеловал мисс Стрепторп и сумел сбежать из ризницы, не расстегнув воротничка.

— Ты подшутил над ней, папа?

— Разумеется, нет, Мегги.

— Я так и думала. Ты не станешь тратить время на что-либо, по твоему мнению, легкомысленное. Я, конечно, знаю, что ты не целовал мисс Стрепторп, иначе к этому времени она уже была бы моей мачехой, а от нее даже Макса стошнило бы. Что касается Лео, бьюсь об заклад, он попросту сбежал бы из дома.

— Довольно о мисс Стрепторп! Я взрослый человек, Мегги, и могу сам позаботиться о себе. Обещаю не привозить сюда мачеху.

— Но…

Отец снова коснулся губ девочки.

— Итак, милая, в последний раз повторяю: ты останешься в Нортклиффе. Клянусь, что буду остерегаться плохих людей и женщин, которым позарез необходимо выйти замуж. И хватит об этом. Не испытывай моего терпения. Не пристало служителю Божию повышать голос на дитя свое. Страшно подумать, какой скандал поднимется, если кто вдруг услышит.

Мегги схватила отца за руку:

— Папа, возьми меня с собой! Шотландия так и кишит злобными грешниками. Один человек просто не в силах распознать каждого! Дамы особенно любят подкрадываться незаметно. Я…

Отец подивился такой решимости. Похоже, она никогда не сдается.

Маленькая ручка отчаянно тянула его за рукав. Изящная, тонкая, с длинными пальчиками. Рука Синджен, не Мелинды Беатрис.

— Я три года не видела тетю Синджен и дядю Колина, с тех самых пор, как они приезжали в Лондон и мы у них гостили. Хочу еще раз встретиться с Филиппом и Далин. Джослин и Флетчер меня не слишком интересуют — они совсем еще малютки.

Тайсон тяжело вздохнул, призывая на помощь все свое терпение, и, шагнув к выходу, твердо объявил:

— Миссис Придди поможет сложить вещи тебе и мальчикам. Завтра на рассвете я уезжаю. Советую, Мегги, послушаться меня.

За спиной послышалось недовольное ворчание, но слов он не разобрал. Мегги всего десять лет, а кажется, что целых тридцать. Да нет, по взглядам она куда старше. Ему тридцать один, а для нее, похоже, столь зрелый возраст остался позади. И его братец Дуглас прав. Мегги — точная копия Синджен, одновременно беззаботная и впечатлительная, всегда улыбающаяся, вечно командующая братьями, стремящаяся помочь всем и каждому. И упрямая… самая упрямая, что никакие доводы, никакие мольбы не в силах ее убедить. Кроме того, она может быть требовательной и безрассудной, и если так будет продолжаться, ему, вероятно, придется наказать ее, а этого Тайсон вовсе не хотел. Однажды он все-таки отшлепал Мегги и вряд ли забудет эту сцену. Миссис Придди пришла к нему с жалобой. По ее словам, за такие выходки девчонку следовало бы на целый год посадить на хлеб и воду. Тайсон поначалу боялся спросить, в чем дело, но миссис Придди все объяснила сама:

— Верите ли, преподобный Шербрук, она привязала веревку церковного колокола к ошейнику козы Молли, а потом разложила вокруг проклятой козы старые башмаки и налила в каждый овсянки. Поганая животина, конечно, принялась за еду, а колокол звенел, пока овсянка не кончилась. Как ни странно, он даже вызванивал какую-то мелодию, так что пономаря Питерса едва удар не хватил. — На этом месте миссис Придди понизила голос: — Я слышала своими ушами, преподобный, как он сыпал такими грязными ругательствами, что страшно становилось. Вы должны поговорить с ним. Пономарю не подобает так выражаться.