характеристикой, в которой значилось “неблагонадёжная, распущенная”. И всё благодаря сплетням о том, как я вешалась на Эдгарна. Собственно, в новом колледже так ко мне и относились: муштровали и часто наказывали по поводу и без.

Так что теперь все неприятности были для меня как орешки, которые надо разгрызть. А зубки у меня имелись.

Проходивший мимо человек в сером плаще сунул в руки брошюрку с рекламой.

“Академии магии требуется преподаватель по специальной артефакторике. Проживание и питание — за счет академии. Месячный оклад…”

И дальше шла сумма, которую я, работая в лавке, заработала бы за полгода, и то со сверхурочными. Казалось бы, вот оно решение всех моих проблем. Но одна мысль о том, что тогда мне придется работать под начальством этого Чудовища, обесценивала все преимущества.

Идти, пытаться представить себя в лучшем свете перед Фавори, заслужить его благосклонность, чтобы он взял на работу? А если он снова скажет, что я принята, а потом перед всеми поднимет на смех? Нет, нет и нет!

Я смяла брошюру и, не найдя рядом урны, сунула в карман. Пора было идти договариваться с донной Миррой.

Но она была верна своему слову. Как и всегда. Весь мой немногочисленный скарб стоял у входной двери, а магический ключ был изменен.

Я постучала в её дверь. Донна Мирра жила в этом же особняке, занимая весь первый этаж. Она открыла мне почти сразу, заполнив собой всю ширину дверного проёма.

— Иллидия, — прогремела она своим низким, немного скрипучим голосом. — Ты принесла мне деньги?

— Нет, но…

Она помотала головой так, что её обвисший второй подбородок покачался из стороны в сторону, как у индюка.

— Тогда и говорить не о чем. Ты тут прожила почти полмесяца бесплатно, — она принялась закрывать дверь. — Считай это моим тебе подарком. А вообще, вот тебе совет: сегодня переночуй в трактире на соседней улице и поезжай обратно. Молодым девушкам без поддержки в столице только одна работа светит.

Она громко хлопнула дверью прямо перед моим носом.

На что это она намекала насчёт работы? У меня есть образование и хорошие практические умения. Я буду искать и найду где-нибудь место артефактора… Хотя кого я обманывала. Для девушки это действительно было сложно.

До самого заката солнца я искала место, где можно было переночевать и перекусить хоть корку хлеба. Но моих скромных сбережений не хватало даже на место в конюшне. Я обошла почти все ближайшие таверны и трактиры, постоялые дворы и даже кабаки. Везде я слышала сочувственное “извините” и “этого мало”.

Поэтому выйдя из очередной харчевни, я уселась на свой единственный чемодан и была готова расплакаться. На город опустились осенние промозглые сумерки, проникающие своими холодом даже под нижнюю сорочку. Мимо меня, подозрительно пристально рассматривая, прошел немолодой мужчина. Он остановился у самого угла дома и стал за мной наблюдать.

Я попыталась не обращать на него внимания. Но было сложно, поэтому я поднялась и, взяв чемодан, пошла вдоль по улице. Мужчина, дав мне отойти на несколько шагов, двинулся следом.

К моей радости, на доме в конце квартала я обнаружила вывеску “Сдаются комнаты на ночь”. Тут я ещё не была и решила попытать счастья.

Толкнув резную, потертую дверь, я попала в тёмный, освещаемый лишь свечами под потолком холл. Запах табака тут смешивался с приторным запахом сладкого парфюма, от которого хотелось чихнуть.

Удержаться у меня не вышло. На мой “Апчхи!” в холл выплыла женщина средне-неопределяемого возраста в платье, которое больше открывало, чем прикрывало.

— О! Молодая сона ищет работу? — пропела она, обходя меня вокруг. — А ничего так, приодеть и можно брать по золотому за ночь.

Только тогда до меня дошло, куда я попала. Это был не постоялый двор, а обычный бордель, а я была обычной провинциальной дурочкой.

Спешно выскочив на улицу, я практически врезалась в того мужчину, который меня преследовал. Он схватил меня за локоть и отвёл немного в сторону от дверей.

Я попыталась выдернуть руку, но его хватка была слишком крепкой. Он склонился к самому моему лицу:

— Сона, предлагаю вам деньги напрямую, — по-деловому начал он. — Зачем нам кто-то? Вы мне ночь, я вам золотой. Как вам предложение?

— Вынуждена отказаться, — как могла твёрдо ответила я. — Мне неинтересны подобные предложения.

— Может, вы хотите поднять выше цену? Два золотых, — противно улыбнувшись сказал мужчина. — Соглашайтесь, кто ещё даст столько за ваше тело?

Я думала, что задохнусь если не от страха, не то от негодования. Цену моему телу он, понимаешь ли, выставил! Я с размаха наступила ему каблуком на ногу, отчего он взвыл, но хватки не ослабил и потащил по улице.

Все, что пришло в этот момент в голову — закричать “спасите-помогите”. Когда я уже набрала в лёгкие воздуха, из-за угла на моего “покупателя” вывалился пьяный в сером плаще.

Глава 3

— Эй! Педро, ты ли это? — растягивая слова, пробормотал незнакомец и фривольно пихнул моего “покупателя” в плечо.

На удивление, от этого, казалось бы незначительного толчка, мужчина ослабил хватку и начал заваливаться назад. Меня дернуло вслед за ним, но я вывернула руку и умудрилась высвободиться. Недолго думая и не стараясь разобраться, Педро он или не Педро, я решила сбежать от “покупателя”.

Он попытался остановить меня, схватив за чемодан, но я предпочла расстаться с вещами, нежели с девичьей честью. Поэтому расцепила пальцы и что есть мочи рванула прочь.

Куда и как долго я бежала — не помню. Остановилась на какой-то тихой и безлюдной улице, прислонившись к кирпичной стене. Дыхание обжигало пересохшее горло, а кладка казалась ледяной по сравнению с моей разгоряченной от бега кожей.

В голове мелькали картинки того, что могло бы случиться, не появись этот пьяный серый плащ и не распознай он Педро. Где-то я этот плащ уже видела, но где?

Из какого-то дома потянуло ароматом запеченной картошки с уткой. Я с удовольствием вдохнула сказочный аромат, и желудок болезненно свело от голода. Я нормально ела последний раз вчера вечером. Даже утренний чай был как будто сто лет назад.

С неба начал накрапывать дождик. Сперва медленно, а потом всё сильнее. Капли попадали за шиворот, впитывались в волосы, стекали по лицу.

Ещё этой радости не хватало. Да уж, голодная, мокрая, зато гордая. Теперь еще и совсем без вещей.

Я сунула руки в карманы и с