С этим надежным конвоем очень скоро мы оказались снова в Карачи, где вновь увиделись с Петером Ауфшнайтером. А через два дня Англия действительно объявила Германии войну! Потом события развивались молниеносно: всего через пять минут в саду гостиницы, где мы сидели, появились двадцать пять до зубов вооруженных индийских солдат и арестовали нас. На полицейской машине нас доставили в уже подготовленный, обнесенный колючей проволокой лагерь. Но это был только транзитный пункт, потому что через две недели нас перевезли в большой лагерь для интернированных в Ахмеднагаре, недалеко от Бомбея.

Теперь мы сидели в тесных палатках и бараках, слушая нескончаемые жаркие споры других заключенных… Да, этот мир был бесконечно далек от светлых, пустынных вершин Гималаев! Свободолюбивому человеку в лагере было очень тяжело. Так что я сразу же начал добровольно искать работу, чтобы разведать возможности побега и подготовить для него все необходимое.

Конечно, не один я вынашивал подобные планы. Вскоре с помощью единомышленников нам удалось найти компасы, наличные деньги и карты, которые не были замечены и конфискованы при обыске. Мы раздобыли даже кожаные перчатки и ножницы для разрезания колючей проволоки. Исчезновение этих ножниц со склада у англичан повлекло за собой тщательный обыск, который, однако, не дал результатов.

Так как мы все верили в скорое окончание войны, то постоянно откладывали побег, до тех пор, пока однажды нас не стали переводить в другой лагерь. В Деолали нас должна была везти целая колонна грузовиков под конвоем. В каждой машине сидело по восемнадцать заключенных, а в качестве охраны – один-единственный индийский солдат с пистолетом, прикрепленным цепью к поясному ремню, чтобы никто не мог завладеть этим оружием. А в голове, середине и хвосте колонны ехали грузовики, полные конвойных.

Мы с Лобенхоффером еще в лагере твердо решили бежать, не дожидаясь, пока нас доставят на новое место, где нашим планам могли угрожать новые сложности. Так что мы с ним заняли задние места машины. Нам повезло: дорога оказалась очень извилистой и время от времени нас окутывали густые облака пыли. Это должно было дать нам шанс незаметно выпрыгнуть из кузова и исчезнуть в ближайших лесах. То, что бегство заметит конвойный нашей машины, было маловероятно: очевидно, его главная задача состояла в наблюдении за автомобилем, ехавшим впереди. На нас он оглядывался лишь изредка.

В таких условиях побег не казался нам таким уж сложным делом, и мы рискнули отложить его на самый последний момент, какой только можно было себе представить. Бежав, мы хотели добраться до нейтрального португальского анклава,[1] который находился практически в том же направлении, куда нас везли.

Наконец настало время действовать. Мы спрыгнули на землю, и я уже лежал в небольшой ложбинке за кустом в двадцати метрах от дороги, как вдруг, к моему ужасу, вся колонна остановилась. Резкие свистки, крики и снующие с другой стороны конвойные не оставляли сомнений в том, что произошло: Лобенхоффера заметили. А так как рюкзак со всем снаряжением был у него, мне не оставалось ничего иного, как отказаться пока от побега. К счастью, мне удалось среди общей суматохи быстро забраться обратно на свое место в грузовике, и никто из солдат моих перемещений не заметил. Товарищи знали, конечно, что я тоже выпрыгивал, но они не выдали меня.

И вот я увидел Лобенхоффера: он стоял с поднятыми руками перед рядом штыков! Я был в отчаянии, меня охватила страшная тоска. При этом мой друг был совершенно не виноват в постигшей нас неудаче. У него что-то брякнуло в тяжелом рюкзаке, который он держал во время прыжка в руках. Этот шум привлек внимание нашего конвойного, и Лобенхоффера поймали, прежде чем он смог скрыться в джунглях.

Из этого инцидента мы вынесли горький, но очень полезный урок: даже при совместной попытке бегства каждый должен иметь при себе полный комплект снаряжения.

В том же году нас вторично перевели в другой лагерь. По железной дороге нас перевезли к подножию Гималаев, в самый большой в Индии лагерь для интернированных, расположенный в нескольких километрах от города Дехрадун. Немного выше этого города находится горная станция Массури, где отдыхают летом англичане и богатые индийцы, такие места называют еще «хиллстейшн». Наш лагерь состоял из семи больших флигелей, каждый из которых был обнесен двойным ограждением из колючей проволоки. Вокруг всего лагеря – еще два ряда такой колючей сетки, а между ними – проход для постоянно патрулирующих периметр караульных.

Для нас это была совершенно новая ситуация. Раньше, когда мы находились в лагерях, расположенных внизу, на равнине, разрабатывая планы побегов, мы всегда в качестве цели видели одну из нейтральных португальских колоний. А здесь прямо перед нами лежали Гималаи. Как заманчива для альпиниста была идея перевалить через эти горы и добраться до находящегося по ту сторону Тибета! В качестве конечной цели мы видели в таком случае японские позиции в Бирме[2] или в Китае.

Но такой побег, конечно, требовал очень основательной подготовки. К этому времени надежды на скорый конец войны уже улетучились, так что я начал систематически готовиться к этому предприятию. Возможность бежать через густонаселенную Индию я не рассматривал, потому что для этого необходимыми условиями были наличие большого количества денег и прекрасное знание английского языка, а ни того ни другого у меня не имелось. Так что Тибет, где населения мало, был для меня практически очевидным вариантом. Да еще через Гималаи! Даже если бы мой план с треском провалился, уже сама по себе перспектива провести какое-то время на свободе в горах оправдывала для меня риск предприятия.

Для начала я выучился немного говорить на хиндустани, по-тибетски и по-японски, чтобы иметь возможность объясняться с местными жителями. Потом внимательно изучил все имевшиеся в библиотеке лагеря путеводители по Азии, особенно по тем областям, через которые мог проходить мой предполагаемый путь, я сделал оттуда выписки и скопировал важнейшие карты. У Петера Ауфшнайтера, который тоже в итоге оказался в Дехрадуне, сохранились наши экспедиционные заметки и карты. Он с неиссякаемым усердием продолжал работать над ними и бескорыстно передал в мое распоряжение все свои наброски. Я сделал по две копии этих материалов: одну – чтобы пользоваться во время побега, вторую – запасную, на случай если оригинал по какой-то причине будет утрачен.

Не менее важна для успеха задуманного была и физическая подготовка. Поэтому я ежедневно по нескольку часов посвящал занятиям спортом. Вне зависимости от погоды я прилежно выполнял норму, которую сам же себе и назначил. Кроме того, некоторые ночи я совсем не спал, пытаясь изучить привычки караульных.